Йоши напрасно надеется воспитать из Саки такого же наивного телёнка, как он сам. Семена зла в душе мальчишки посеяны, и господин Ороку устранит всё, что способно помешать им прорасти. Потому необходимо до минимума ограничить общение Саки с сенсеем. Додзё — не более. А вот из дома Хамато мальчишку нужно немедленно изъять.
Господин Ороку выколотил пепел из погасшей трубки и задумался. Мысли его были тягучие, чёрные. Со стороны человек походил на каменное изваяние, только чуть заметное подрагивание век выдавало сейчас в нём живое существо. Лишь немногие из числа приближённых знали об обманчивости такого спокойствия. Оно мгновенно могло смениться неукротимым, ослепляющим бешенством, проходящим так же внезапно, как и возникло. Нужен был лишь раздражающий фактор — и кто-то или что-то, на чём можно выместить зло. Господин Ороку старался контролировать вспышки гнева, но преуспевал в том не всегда. Эту странность его характера унаследовал и Саки.
Господин Ороку ждал. Супруга должна привести сына домой, как он велел. Она приведёт, найдёт нужные слова и для Саки, и для Йоши, в жене он не сомневался. Другую просто не выбрал бы в спутницы жизни. Миоко вернёт сына. И тогда-то уж он найдёт управу на скверного мальчишку. Больше Саки не посмеет бунтовать.
Терпеливое ожидание было вскоре вознаграждено. На крыльце послышались долгожданные шаги. Но… слишком уж тяжёлые для женщины и ребёнка. Кто ещё заявился? Ах, ну конечно, премудрый сенсей решил лично проконтролировать, как примут Саки. Давай же, проходи, Хамато Йоши, а уж мы найдём, как тебя встретить!
Тихонько пропели раздвигаемые двери, и госпожа Миоко посторонилась, пропуская сына и гостя. Саки держал голову высоко, вместо того, чтобы съёжится под суровым взглядом отца, подобно побитому щенку, как и полагается провинившемуся. Нет, мальчишка и не думает выказывать страх. Совсем отбился от рук! Кстати о щенке. Ненавистный белый зверёныш сидит на руках у Саки и предостерегающе демонстрирует господину Ороку мелкие острые зубы. Человек неожиданно почувствовал, как заныла укушенная щиколотка. Дерзкая собачонка, надо же, даром что от земли не видать.
— Нагулялся, Саки-тян?
Маленький ниндзя кивнул. Опять-таки без тени боязни. Отец готов был ударить сына с криком: «Разве так полагается отвечать, ты, негодник?!» Но вспыхнувшую было ярость пришлось срочно притушить — сейчас ей не время.
— Мир вам, Ороку-сан, — вежливо, но не подобострастно поклонился Хамато Йоши.
— Приветствую вас, Хамато-сан, — едва заметно кивнул в ответ глава семейства Ороку.
Уходить гость явно собирался не скоро. Пришлось предложить ему сесть.
— Я пришёл, чтобы поговорить с вами, Ороку-сан, — молвил ниндзя, устраиваясь на предложенном ему почётном месте.
Хозяин дома перехватил адресованный сенсею умоляющий взгляд Саки. К’со, мальчишка так и не расстался с собачонкой. Неужели сенсей, эта изворотливая лисица, пришёл лишь затем, чтобы уговорить оставить зверёныша? Господин Ороку нахмурился.
— Пусти ты, наконец, щенка, — приказал он сыну, — и ступай отсюда.
Саки очень хотелось послушать разговор взрослых, но перечить сейчас отцу было по меньшей мере неразумно. Маленький ниндзя с сожалением опустил Кёсиро на пол и выскользнул из гостиной. Господин Ороку глазами подал жене знак. Та, поняв, тут же схватила щенка за загривок, вышвырнула на крыльцо и задвинула двери.
— Ты тоже иди, — повелел грозный супруг.
Окатив его сердитым взглядом, госпожа Миоко гордо удалилась, демонстративно ударив дверью. Впрочем, далеко она не ушла, а притаилась за тоненькой створкой, вслушиваясь в доносящиеся из гостиной приглушённые голоса.
Выпроводив домочадцев, господин Ороку повернулся к гостю.
— Я вас слушаю.
***
Войдя в детскую, Саки первым делом ухватил за ухо ничего такого не ожидавшего Кацуо.
— За что, онии-тама? — взвыл изобиженный братик.
— Это ты, трус, выболтал родителям, где меня искать! — шипел разъярённый Саки, терзая ухо младшего.
— Что ты, что ты, вовсе нет, онии-тама! — принялся оправдываться Кацуо. — Отец сам догадался!
— Верно говоришь?
— Провалиться мне на этом месте, если вру!
Поскольку младший не провалился, гром не грянул, и вообще никакая сверхъестественная сила не покарала предполагаемого лжеца, Саки счёл возможным ему поверить и выпустил потерзанное ухо.
— Смотри теперь, Кацуо-тян. Хамато-сенсей будет говорить с папашей. Он велит ему оставить Кёсиро и папаша не сможет теперь ослушаться.
Кацуо вымученно улыбнулся, потирая горящее ухо.
***
— Я вас слушаю, Хамато-сан.
Спокойный голос, пренебрежительный тон. Всем своим видом господин Ороку показывал, что оказывает гостю честь, снизойдя до беседы с ним. А Йоши всё говорил и говорил. Он не был уверен, доходят ли его слова до хозяина дома. Впервые у ниндзя не получалось запутать, внушить своё мнение и все его доводы разбивались, как волна о скалу.
— Из Саки-куна выйдет великий мастер. Он всё схватывает на лету и показывает великолепные результаты. Но есть одно обстоятельство, препятствующее его дальнейшему обучению.
Господин Ороку поднял левую бровь, что означало недоумение.
— В душе Саки-куна заложено злое начало. Пока он ещё ребёнок, зло внутри него дремлет. Но когда он вырастет, эти задатки вкупе с навыками шпиона и воина, что я ему преподам, могут привести к весьма плачевному результату. Скажу прямо — если не принять меры, то из мальчика выйдет великий преступник.
Губы господина Ороку сложились в неприятную ухмылку. Вот как? Значит, блаженный сенсей не так уж наивен.
— Что же вы предлагаете, Хамато-сан? Забрать парнишку из клана?
Забрать! Опять это слово, способное решить все проблемы. Или же усугубить ситуацию. Он, Йоши, не станет обучать потенциального злодея, но и не будет влиять на формирование его характера.
— Я этого не говорил. Заберёте вы Саки-куна или нет — преступником он всё равно станет, если не заниматься его воспитанием, — ниндзя выдержал паузу и продолжил, — Зло не должно проявить себя. Со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы смягчить нрав мальчика. Но я не родной ему человек. Главная роль в воспитании принадлежит вам — самым близким людям. Вам следует изменить своё отношение к сыну. Оказывайте ему больше внимания. Вникайте в его проблемы. Не пытайтесь воздействовать руганью и побоями — такие меры ещё больше озлобят мальчишку.
— Благодарю покорно, — перебил господин Ороку. — Я предпочту придерживаться своих методов воспитания. Если потакать всем капризам мальчишки, мы скорее избалуем его, чем усыпим в нём — как вы там сказали? — врождённое зло.
— Уж чем-чем, а вниманием своего сына вы точно не балуете, — съязвил Йоши.
Господин Ороку скривился, глаза его сверкнули злым огнём:
— Вижу, вы, человек холостой, можете дать совет отцу семейства. Так не тяните, говорите уже, что хотели.
— Оставьте вашим сыновьям щенка! — ниндзя повысил голос до такой степени, что госпожа Миоко ясно его расслышала. — Собака благотворно влияет на характер Саки-куна и учит его ответственности.
Господин Ороку расхохотался.
— Уличный пёс помешает моему сыну стать преступником! Да вы шутник, Хамато-сан! Щенок учит ответственности! Надо же такое придумать!
— Оставьте щенка! — повторил ниндзя.
— Вы… вы мне угрожаете? — простонал господин Ороку, давясь смехом. — Угрожаете?
Йоши задрожал от негодования. Никогда и никого, казалось, он не презирал больше, чем этого человека. Ему захотелось надерзить, ранить собеседника словом в самое сердце.
«Если, конечно, у него вообще есть сердце» — подумал ниндзя, а вслух сказал, так громко, чтобы и госпожа Миоко, которая, как он знал, всё ещё прячется за дверьми, тоже слышала: