Поскольку мама явно не была удовлетворена ответами Канзаки, Онода догадывался, что в следующий раз, когда они увидятся, он, вероятно, подвергнется более строгому допросу. Чувствуя себя виноватым, он был благодарен, что ей вскоре пришлось уйти на работу, что, по крайней мере, давало ему некоторое время на придумывание ответов, которые угомонили бы ее любопытство, но и не раскрыли слишком много конкретных сведений о магическом мире.
Казалось, магия, которая должна была облегчить жизнь Оноды, на самом деле собиралась сделать ее намного сложнее.
Канзаки проявил достаточную любезность и помог Оноде занести чемодан по лестнице в его комнату, хотя он, в действительности, взял на себя большую часть процесса, оставив Оноде только роль указателя. Понадобилось некоторое время и немного замысловатых маневров на узких ступенях, но в конечном итоге чемодан был успешно доставлен и размещен возле кровати.
Как только они закончили, Канзаки выпрямился, отряхнул руки и задержал заинтересованный взгляд на коллекции телешоу и фильмов Оноды. Раньше Онода, возможно, воспринял бы это как еще одно доказательство того, что Канзаки планирует их ограбить, но теперь подозревал, что ему было просто любопытно узнать, какие вещи любят маглы. Скорее всего, дома волшебников выглядели несколько иначе, чем магловские, и Канзаки просто искренне интересовался, в чем заключаются эти различия.
— Ну, — ухмыляясь, сказал Канзаки, — вроде как я сделал все необходимое. Для твоего первого дня в волшебном мире, думаю, ты справился довольно неплохо. Скорее всего, ты привыкнешь к нему быстро… черт, к концу учебного года, может быть, ты даже не захочешь возвращаться в мир маглов.
Онода серьезно сомневался, что подобное предположение оправдается.
— Я-я не знаю, — нерешительно ответил он. — Сегодняшний день в основном больше смутил меня, и я доставил вам неприятности. Если вы думаете, что я стану хорошим волшебником, то… возможно, вы можете разочароваться во мне в конечном итоге. Мне очень жаль! — воскликнул Онода, а затем быстро добавил: — Не то чтобы я думал, что вы заблуждаетесь или плохо разбираетесь в человеческих качествах или чем-то еще, но просто… не думаю, что я такой человек, каким вы меня видите.
Улыбка Канзаки слегка дрогнула, и вскоре выражение его лица сменилось на хмурое.
— Ты берешь на себя слишком много для ребенка, — вздохнул он, потирая шею. — И слишком принижаешь свои способности для того, кто никогда не испытывал их раньше.
Канзаки замолчал, глядя на обложку одной из коробочек с телевизионным сериалом Оноды.
— Знаешь, есть одна вещь, которая действительно восхищает меня в маглах. Это их способность отвлекаться от рутины собственной жизни, — задумчиво сказал он. — Я думаю, что это действительно удивительно, ведь для них не имеет значения, верят ли они в магию или смогут ли когда-нибудь сделать что-либо незабываемое или невероятное, потому что они изобрели так много способов компенсировать это. Я имею в виду, что если они не могут найти в себе смелость рисковать или быть необычными, они просто находят возможность наблюдать, как кто-то другой делает это. Я считаю, что это потрясающе, — сказал Канзаки, взглянув на Оноду. — Но, похоже, это немного грустно, не так ли?
Оноде показалось, что Канзаки пытается закончить начатую мысль, но тот просто усмехнулся и взъерошил его волосы.
— Ну, я уверен, что ты поймешь это позже. А пока наслаждайся оставшейся частью лета. Сейчас я должен буду уйти, но мы увидимся снова этой осенью, Сакамичи.
— До свидания… Вас проводить до двери?
— Не нужно. Я уверен, что твоя мама проводит меня. Позаботься о себе, хорошо? — сказал Канзаки. Однако, как только он собрался покинуть комнату, он обернулся. — О, кстати, магловские технологии не работают в Хогвартсе, потому тебе придется оставить фильмы дома. Извини, что так… Ну, увидимся позже, — сказал Канзаки и вышел за дверь.
Онода подумал, а собирается ли он вообще пережить следующий год в таком случае.
*
Как и обещал Канзаки, август пролетел незаметно.
Последний месяц лета Онода провел в основном так же, как и первые два, погрузившись в свои комиксы и телешоу, но теперь намереваясь максимально насладиться просмотром, чтобы потом суметь прожить без этого весь учебный год. Сейчас, когда Онода думал об этом, приходило и понимание, что он упустит много новых выпусков, пока будет в школе, и не сможет приобрести их до следующего лета или, может быть, до Рождества. Он предположил, что комиксы, по крайней мере, можно попросить купить маму и отправить их ему, однако, с другой стороны, не хотелось заставлять ее тратить на него драгоценное время и ограниченные средства. Кроме того, даже если бы мама и потратила деньги, Онода не был уверен, что она сможет найти сову, чтобы отправить комиксы. Единственная совиная почта, о которой он знал, находилась в Косом переулке, куда его мама пойти не могла.
Оставался один вариант, и заключался он в том, чтобы получить максимум удовлетворения от просмотра своих телешоу сейчас и упаковать в свой чемодан столько комиксов, сколько сможет.
Первую неделю после посещения Косого переулка Онода старательно избегал думать о чемодане возле своей кровати, но в конце концов сдался и открыл его, чтобы взглянуть на свои новые вещи. Его палочка из светлой лакированной древесины все еще выглядела такой же новой и красивой, как в магазине. Онода все еще боялся брать ее, хотя частично только из-за того, что не хотел повредить что-нибудь. Несмотря на заверения лавочника, что эта палочка почти идеально подходит для него и что она вовсе не темпераментная, чтобы противостоять желаниям хозяина, Онода все еще не был уверен, что он случайно что-нибудь не взорвет.
Он отложил палочку в сторону и начал листать свои учебники, рассеянно думая, что было бы неплохо получше познакомиться с волшебным миром, прежде чем отправиться в Хогвартс. Однако эта идея недолго была актуальной, поскольку Онода обнаружил, что текст во многих местах трудно понять без базовых знаний о предмете или он ссылался на такие магические вопросы, о которых Онода никогда не слышал. В конечном итоге он со вздохом отложил «Историю магии», надеясь на то, что большую часть непонятной информации получится наверстать в классе.
И пока Онода продолжал беспокоиться о своей надвигающейся новой жизни в качестве волшебника, день отъезда постепенно приближался. И вот однажды он проснулся по будильнику рано утром, взглянул на календарь и внезапно почувствовал себя испуганным как никогда прежде.
Это было первое сентября.
Не то чтобы Онода забыл про этот день: всю последнюю неделю он готовился к нему. Убедился, что его школьные принадлежности вернулись на свои места, выбрал повседневную одежду, комиксы, которые хотел взять с собой (а потом, когда они не влезли в чемодан, решил, без каких точно не сможет жить). Однако спустя минуту после пробуждения он захотел притвориться, что это было просто обычное утро и что его жизнь останется прежней.
Мама позвала его снизу, ее голос было трудно расслышать, но, вероятно, она говорила что-то о завтраке, и это заставило Оноду подняться, несмотря на непреодолимое желание похоронить себя в одеяле и не двигаться до тех пор, пока они не опоздают на поезд, чтобы больше уже не было смысла куда-то идти.
Ты делаешь это не только для себя, мысленно напомнил себе Онода, ты делаешь это и для нее тоже. Если это единственное, чем можно помочь, ты обязан это сделать.
С этими решительными мыслями, Онода спустился вниз и столкнулся с очень неожиданной картиной. Обеденный стол, который чаще всего оставался пустым, учитывая отсутствие семейных обедов, был аккуратно накрыт на завтрак. Мама расставила несколько сервировочных тарелок, которые были наполнены сосисками, блинами и нарезанными дольками апельсинов. Запах стоял необыкновенный, и Онода понял, что не может вспомнить, когда в последний раз она готовила им завтрак.