— Шунске, — сказал Онода, и Имаизуми заметно напрягся, поворачиваясь с метлой, неловко сжатой перед собой, будто чтобы спрятаться за ней от того, кто смог приблизиться к нему незамеченным.
— Сакамичи, — признал его Имаизуми после паузы и неохотно опустил руки, сообразив, что это всего лишь Онода. — Я думал, ты уже вернулся в замок.
Слова «проверить, как там Наруко» не прозвучали, но Онода все равно услышал их громко и четко.
— Я подумал, что буду путаться под ногами, если приду так скоро после матча, и задумался, куда ты ушел, — сказал Онода искренне, но тщательно подбирая слова. — На самом деле, я забыл про метлу, но если тебе удалось найти ее, думаю, мы можем вернуть ее вместе… если хочешь?
Ты тоже можешь зайти к нему, знаешь, — действительно хотел сказать Онода, но понятия не имел, как Имаизуми воспримет это, так что эти слова тоже остались несказанными.
Имаизуми помолчал, перед тем как ответить, как будто осторожно продумывая ответ.
— Если ты все равно идешь, наверное, я могу пойти с тобой, — сказал он. — И ты прав, мы должны, по крайней мере, вернуть метлу.
Имаизуми поднял руку, чтобы убрать с лица пряди волос, и Онода заметил кое-что, что заставило что-то в животе неприятно сжаться.
Он был уверен, что Имаизуми знал заклинание, позволяющее раздвинуть ветки, но даже если и знал, было ясно, что он предпочел не использовать его, потому что его руки были покрыты царапинами. Со скребущим чувством Онода понял, что Имаизуми, должно быть, продирался сквозь заросли, в которые попала метла Наруко, с голыми руками, лишь с минимальной защитой в виде квиддичных перчаток.
— Пойдем, Сакамичи, — сказал Имаизуми, и Онода вернулся в реальность.
— Ох… да, верно, — согласился Онода, хотя не мог выбросить из головы вид царапин на руках Имаизуми и избавиться от ощущения, что, несмотря на то, что в лазарете был Наруко, больше в тот момент нужно было присматривать за Имаизуми.
*
К тому времени, как Онода и Имаизуми вернулись в замок, почистили и высушили свои мантии настолько, чтобы не привести в ярость хогвартских уборщиков, они обнаружили, кажется, всю гриффиндорскую квиддичную команду, ждущую у дверей лазарета и переговаривающуюся на пониженных тонах. Лица их были по большей части мрачные, и Онода постарался убедить себя, что это только потому, что они проиграли матч, а не потому…
Кудрявый гриффиндорский охотник поймал их взгляд, когда они подошли к открытой двери лазарета, и, к их смятению, слегка покачал головой. Выражение его лица было безнадежным, и Онода почувствовал, что похолодел от страха.
Встревоженно посмотрев в сторону Имаизуми, он увидел такое же испуганное выражение на его лице.
Они вместе ввалились в дверной проем, уже отчаянно оглядываясь в поисках знакомого огонька рыжих волос, и Онода был готов настаивать, чтобы ему позволили увидеть друга, независимо от того, что скажет медсестра и в каком печальном состоянии он может быть.
И был смущен и озадачен тем зрелищем, с которым пришлось столкнуться.
— Эй, Сакамичи, шустряк, — весело сказал Наруко, поприветствовав их зубастой улыбкой с одной из больничных кроватей, на которой он удобно расположился, держа кружку, от которой поднимался пар. — Я уже думал, когда же вы появитесь!
В противоположность всем ужасным образам, которые нарисовал Оноде его разум, Наруко казался вполне в порядке и, если не принимать во внимание бинты, обмотанные вокруг его головы, выглядел почти таким же энергичным, как и утром за завтраком. Его обычная острозубая улыбка стала поменьше, когда он увидел, как они на него смотрят, и ее сменило замешательство.
— Э… что-то случилось? — спросил он.
Имаизуми открыл и закрыл рот, потом помотал головой и раздраженно отвернулся.
— Нет, вообще ничего, — угрюмо сказал он.
Наруко посмотрел на Оноду, похоже ища лучшего объяснения, и Онода нерешительно признался:
— Ну… я, наверное, не могу говорить за Шунске, но я вроде как ожидал, что ты… будешь в гораздо худшем состоянии, чем есть?
Наруко нахмурился, склонив голову набок в недоумении.
— Почему ты так подумал?
— Просто… твой товарищ снаружи казался…
Наруко оставался в недоумении только пару секунд, потом на его лице отразилось понимание, он повернулся, насколько ему позволяло одеяло, и злобно крикнул «ТЕШИМА!» в сторону входа в лазарет.
Кудрявый охотник с ухмылкой просунул голову в дверь.
— Звал?
— Вот не надо тут мне, ты, кучерявый кусок дерьма, — прорычал Наруко. — Что ты там наврал Сакамичи?
— Ну-ну, Шокичи, не надо так обращаться к старшекурснику, — усмехнулся Тешима. — И маленькому хаффлпаффцу я ничего не говорил, просто моя скорбь по причине того, что ты прикован к постели, должно быть, была выражена на моем лице слишком ясно, когда он проходил мимо, вот и все.
— И все?
— И не то чтобы я хотел побеспокоить именно его — ты же не можешь обвинять меня в том, что я хотел увидеть, как элитный чистокровный Шунске Имаизуми немного заволновался, верно?
Имаизуми бросил убийственный взгляд на Тешиму. Из них двоих Имаизуми был значительно выше, но старший мальчик не подал никаких признаков, что был хоть чуточку напуган.
— Это того стоило, — удовлетворенно вздохнул Тешима, перед тем как отвернуться и обратиться к Наруко. — Шокичи, я должен был напомнить тебе, что из-за тебя собрание нашей команды откладывается до завтра, так что твоей голове лучше быть в порядке к тому времени, ладно?
— Это твоей голове лучше быть в порядке к тому времени!
— Мое дело сделано, — сказал Тешима. — Просто постарайся отдыхать и принимать зелье как хороший мальчик, или Джин до конца дней будет тебе это припоминать.
Наруко закатил глаза.
— Ладно, ладно, — сказал он, хотя в конце все-таки неохотно добавил «спасибо».
— Все для нашего любимого маленького выскочки, — сказал Тешима и, махнув рукой, скрылся обратно в коридор. — Просто делай как я сказал, ага?
— Придурок, — пробормотал себе под нос Наруко, когда Тешима ушел. Он сделал глоток из кружки, которая покоилась в его руках, и содрогнулся:
— Ух, что за мерзость.
— А что… это именно? — спросил Онода, с подозрением поглядывая на кружку.
Наруко, нахмурившись, поднял ее перед собой.
— Знаешь что? Не имею понятия. Наверное, исцеляющее зелье, но большинство сломанных костей срослись еще до того, как я пришел в себя. Это, должно быть, зелье для чего-то еще, не знаю для чего. Но в любом случае вернемся к самому важному — матч! Я слышал, он был довольно удачным, даже если для моей команды он и закончился плохо, да?
Онода мог поспорить, что матч для всех закончился по-своему плохо, но не знал, как это объяснить, и ответил только:
— Да — мне жаль.
— Наверное, мне можно утешиться знанием, что ты играл не так впечатляюще, пока меня не было, — преувеличенно вздохнул Наруко, откинувшись на подушки и обращаясь к Имаизуми. — Тешима сказал мне, что он и Аояги уничтожили тебя в последние несколько минут.
— Может, я и пропустил пару сложных бросков из-за дождя, — равнодушно сказал Имаизуми. — Не так уж важно, раз мы все равно выиграли. И у тебя нет причин радоваться, что твоя команда все еще играет лучше, пока тебя нет.
Наруко поморщился, заметно дернувшись, будто его ужалили.
— Иди к черту, Имаизуми. Меня сбили с метлы и проломили голову — ты мог бы хотя бы притвориться расстроенным.
Имаизуми ничего не сказал, только снял оторванную нитку с рукава своей синей квиддичной мантии, избегая смотреть Наруко в глаза.
Тишина стала оглушительной, и Онода торопливо вставил:
— Так, э, Шокичи, думаешь, ты сможешь скоро выйти из лазарета, если ты уже нормально себя чувствуешь?
Наруко состроил угрюмую мину.