Лори и Кенни устали стоять. Они отошли на склон холма, легли на зелёную траву, устремив взгляд в синее жаркое небо. Гонщикам оставалось пройти ещё семь кругов.
— Да, — задумчиво рассуждал Лори, — миллион! Миллион за несколько часов быстрой езды. Мне, чтоб заработать миллион, нужно колесить на моём пикапе лет двести… А если даже не прийти первым?.. Вот я знаю, что Лоутон, приди он хоть последним, получит семьдесят пять тысяч! Тоже неплохо!
— Но, — рассудительно заметила Кенни, — чтоб получать семьдесят пять тысяч за гонки, надо иметь имя Лоутона. А чтоб иметь имя Лоутона, надо было выиграть много гонок до этого.
— Что правда, то правда, — согласился Лори, ему было лень спорить.
Жара, ровный гул моторов, скороговорка диктора, разносимая репродуктором, обильная еда, голубое небо над головой, пьянящий аромат травы клонили к покою.
Кенни тихо гладила ему волосы, она лежала рядом. ЕГО девушка, такая красивая и влюблённая. Впереди был вечер с ней. В банке на его личном текущем, счету лежат приличные деньги, а когда он выполнит это проклятое задание, то получит ещё. И должность хорошую. Купит машину…
Хороша всё-таки жизнь! Но хороша, когда всё есть. Конечно, всё, что он имеет, это пустяки по сравнению с богатством господина Леви, даже по сравнению с семьюдесятью пятью тысячами Лоутона. Но, в конце концов, он только начинает.
И как интересно получается. Если люди живут честно, по правде, как его родители, например, как этот Рибар, не захотевший воевать, то, в общем-то, они не очень многого добиваются. Если же становятся подлецами, как Леви или Гелиор — тюремный миллионер, — то купаются в золоте. Лори испугался. Впервые он позволил себе, пусть мысленно, назвать Леви подлецом. Продолжая размышлять, дошёл и до себя. Пока всё было по правилам, у него только ветер в карманах свистел. Когда же влез в конкурсы, не очень-то честные, сразу завелись деньжата. Далее, с этим заданием, которое уж совсем, откровенно говоря не того… (Лори не стремился найти подходящее слово) он стал и станет ещё богаче.
Всё это, конечно, плохо, но так уж устроена жизнь, и, если не хочешь оказаться в дураках, надо подчиниться её законам, Не он же их устанавливал…
— Слушай, Кенни, — Лори приподнялся и сел, обхватив колени руками, — почему чем человек честнее, том он хуже живёт?
Кенни продолжала лежать. Она задумчиво водила травинкой по губам и не сразу ответила на вопрос.
— Ты говоришь странные вещи. — Она пожала плечами. — Откуда ты это взял? Можно быть честным и хорошо жить; в то же время быть плохим и жить плохо. Возьми господина Леви, Он ведь порядочный, а миллионер. Или Лоутон. Смотри, как трудно он свой хлеб зарабатывает, а тоже получит деньги. Нет, это одно с другим…
«Порядочный», — подумал Лори и вздохнул.
— Ну, а вот я, каким бы ты хотела, чтоб я был? Такой, как сейчас — ни кола ни двора, может, ещё бедней, — или, представь, у меня дом, пять автомобилей, яхта, куча денег, но всё это я добыл не очень честно. Не убийством, конечно, или грабежом, а взятками или спекуляцией, например…
Кенни тоже села и тоже обхватила руками колени.
— Что с тобой сегодня, Лори? А? О чём ты говоришь? Ты же прекрасно знаешь, что, если бы ты был жуликом или спекулянтом, даже… даже заядлым игроком, я б с тобой минуты не осталась! Даже если б ты стал, например, репортёром и обманывал телезрителей — ну, рекламировал там плохое мыло или какие-нибудь никудышные конфеты, я б тебе этого не простила.
— Ну уж мыло…
— Да, мыло! Дело не в том, большой обман или маленький. Важно, что обман. Кто врёт в мелочах, тот и на серьёзную ложь способен. А я не могу, Лори, ну, пойми меня, не могу я с вруном! Ушла б от тебя, я все!
Лори помрачнел.
— Недорого ты меня ценишь. Так сразу взяла бы да ушла? Зачем тогда все твои слова о любви? Нельзя так просто расстаться с человеком, которого любишь. Или ты меня не любишь?
— Люблю, Лори, люблю! — Кенни быстро наклонилась вперёд и поцеловала руку Лори. — Не в том дело. Но если б ты стал плохим, нечестным человеком, я разлюбила бы тебя. Понимаешь? И немедленно рассталась с тобой. Я бы просто не смогла любить плохого человека… — Кенни вскочила, подошла к Лори сзади и, запустив руки в его волосы, стала ворошить их. — Но зачем все эти разговоры? Ты ведь самый благородный, самый честный, самый замечательный и самый… — она наклонилась к его уху, — любимый.
Лори криво улыбался. «Знала бы ты, какой твой любимый порядочный и честный, — с горечью думал он, — недолго бы с ним оставалась». Тяжёлое чувство охватило его. К чему это всё, эти истории? А вдруг Кенни что-нибудь узнает? При этой мысли он похолодел от страха. Будут деньги, на неё же потратит, а она узнает и бросит его со всеми его автомобилями, счетами в банке. А вот если он ничего не будет иметь, то уж её-то сохранит наверняка. Господи, как всё сложно…
— Пошли, — предложила Кенни.
Они медленно направились к трассе, откуда доносился рёв моторов, выкрики зрителей, скороговорка диктора.
— … Сейчас «талбот-супер» Лоутона, — частил он, — номер девять, идёт третьим. Что ни говорите, нет равного по классу нашему Лоутону, этому величайшему гонщику мира! И силы его удваивает мотор V-8! Их удесятеряют шины «маккензи», самые дешёвые на планете! Итак, впереди Лонжин на «феррари», номер два, за ним теперь Робен на «альфа-ромео», номер четырнадцатый, третьим, как я уже сказал, наш Лоутон. Смотрите, смотрите, как сократился разрыв между ним и номером четырнадцатым. А вот Лукc на своём могучем «ягуаре», номер шесть, шины «денлоп», теперь четвёртый. После заправки ему не везёт, что-то, видимо, не ладится…
Лори и Кенни остановились, опершись о бетонную стенку. Машины по-прежнему безостановочно и неутомимо проносились перед ними в неистовом грохоте своих мощных двигателей — голубые, красные, белые молнии.
Солнце раскалило и бурую поверхность трассы, блестевшую странным, словно глянцевым блеском, и бетонную защитную стенку, о которую и опираться-то было больно. Солнце висело жаркое, тяжёлое, низкое в беспредельном синем небе. Воздух на горизонте дрожал, чуть искажая предметы.
Продавцы пива, воды, лимонада сбились с ног. Появились цветные зонтики, толпа поредела. Люди берегли силы к финишу. А машины всё неслись и неслись бесконечной, непрекращающейся вереницей. Не успевала одна исчезнуть за холмом как из-за поворота появлялась следующая.
Всё случилось, когда до финиша оставалось три круга.
Лоутон почти догнал теперь номер четырнадцатый, Робена. Он шёл за ним метрах в трёхстах. Неожиданно раздался душераздирающий визг, и машина Робена с заглохшим мотором, как волчок, закружилась на месте и остановилась, Робен успел выскочить из неё и двумя прыжками сбежать с трассы. В то же мгновение «талбот-супер» Лоутона с чудовищной силой врезался в брошенную «альфа-ромео». Автомобиль Лоутона вздыбился, как налетевшая на препятствие лошадь, медленно поднялся над землёй, перевернулся и с глухим гулом упал, накрыв собой гонщика. Всё описанное длилось секунды и напоминало кадры замедленной киносъёмки.
Из толпы зрителей раздались крики. Пожарные с пеноструйными аппаратами, санитары, полицейские, механики со всех сторон бросились к опрокинутой машине, нелепо и страшно задравшей четыре своих огромных колеса.
Машину приподняли. По непонятным причинам не случилось ни взрыва, ни пожара. Неподвижное тело гонщика положили на носилки.
Только комментатор не растерялся, не замолчал, ни на секунду не потерял дара речи.
— … Вот «талбот-супер», — тараторил он, — обгоняет номер четырнадцатый, Робена на «альфа-ромео». Смотрите, ещё минута. О боже! Что случилось? Что случилось? Машина Робена стала! Она закрутилась! Он выскакивает, выскочил! Успел! Успел! Катастрофа! Трагедия! Лоутон врезается в «альфа-ромео»! Ужас! Ужас! «Талбот» перевернулся! Что с нашим Лоутоном? Почему он не спасся? Он не мог обойти Робена слева, там шёл Лукс, номер шесть, на «ягуаре» (несравненные шины «денлоп»!), не мог затормозить, слишком мало было расстояние. Но справа, между стенкой и остановившейся машиной, он же мог пройти! Почему он не сделал этого? Отказала реакция, безошибочный инстинкт, многолетний опыт? Что произошло?.. Этого мы ужо никогда не узнаем! Страшная трагедия! Страшная!.. А меж тем гонки продолжаются. Теперь за идущим далеко впереди Лонжином на «феррари», номер два, мы видим Лукса на «ягуаре», номер шесть… Новая подвесная система «ягуара» обеспечивает пассажиру максимум удобств, делает даже дальнее путешествие приятным и спокойным. А вот номер двадцать пять…