– А что бы вы сделали, если бы вдруг нашли Глаз Бури? А? – крикнул Валериан громко, чтобы все его услышали.
– Если он такой прекрасный, то ему место в храме, – первым отозвался Флавиан, добавил мечтательно и даже страстно: – Я знаю, какое изображение Богоматери я бы им украсил. Неустанной Помощи. Привезли в церковь Св. Матфея в Рим с Крита…
– А вот я бы выменял камень на самые лучшие доспехи и оружие, – перебил его Густавиан, тоже с мечтой и страстью в голосе.
– Дурак ты, – хмыкнул Себастиан. – Глаз Бури поценнее будет. Знаешь, сколько дадут за него в Венеции? – и в его голосе зазвучали мечта и страсть: – Я бы продал камень и уехал отсюда. Жил бы припеваючи, делал бы, что хотел. Семью бы свою обеспечил, конечно, но уехал. А ты бы что сделал? – повернулся он к Валериану.
Тот пришпорил коня и ускакал вперед, сделав вид, что не слышит.
* Богоматерь Неустанной Помощи — тип изображения Богородицы в католической иконографии. Иконография образа включает фигуры ангелов, несущих орудия Страстей Христовых. Аналогичный иконографический тип существует и в Православной церкви, это Страстная икона Божией Матери. Самый известный и почитаемый список иконы Богоматери Неустанной Помощи находится в Риме, в церкви Святого Альфонса Лигуори на Эсквилине. Данная икона была доставлена в Рим в 1480 году с Крита и около трёх веков хранилась в римской церкви св. Матфея, а с начала XIX века в церкви Санта-Мария-ин-Постерула. (из википедии)
***
У Валериана уже кружилось в голове от всех этих селений и полей, мельниц и хуторов, которые они проезжали. Не привык он к дальней дороге, устал, но старался виду не подавать. Очередной лесок на их пути оказался довольно заросшим, почти дремучим. Одному без спутников в таком было бы страшновато. Когда Валериан с компанией благополучно миновал лес и выехал на опушку, его ослепило после темноты солнцем. Валериан моргнул и прикрыл глаза ладонью. Глухой сильный удар в грудь вышиб его из седла.
8
Валериан довольно удачно приземлился – на ковер из хвои, в голове слегка помутилось и дыхание перехватило. Он даже решил, что вот и случилось ожидаемое – на него напали. Наконец расплывчатые изображения слились в цельную картинку, и он увидел склонившиеся над ним четыре озабоченные физиономии. К самой родной из них он потянулся:
– Эльют!
– Порядок, – пробасил Густавиан. – Коня узнал – жить будет.
– Ты что, уснул? Ветку не заметил, – участливо попенял Себастиан.
Валериан задрал голову – точно, над ним покачивалась сосновая лапа. А он-то подумал... Глаз Бури! Он схватился за грудь, нашарить шкатулочку.
– Дай проверю, целы ли кости, – протянул к нему руки Флавиан, заметив его жест.
– Нет-нет, – испуганно отпрянул Валериан, стараясь удержаться и не пощупать заветную шкатулочку.
В ребрах не сильно, но заныло. Он попытался встать. Густавиан подхватил его под мышки. Себастиан поглядел, покачал головой и объявил привал и ночлег.
– А коней напоить? – слабым голосом напомнил Валериан.
Себастиан улыбнулся ободряюще:
– Напоим твоего Эльюта, речка в двух шагах.
Они обосновались на пологом берегу под холмом. Валериан посмотрел на заходящее солнце. В принципе, если бы не он, могли бы еще сколько-то проехать. Он вздохнул. В груди заболело. Прислушался к себе – вроде ничего страшного. Синяк будет, но, похоже, он легко отделался. А вот мама бы сейчас его пожалела и полечила. И покормила бы! Жрать охота, а эти завернулись себе в плащи и улеглись спать. Себастиан пообещал с утра заехать в селение неподалеку, чтобы позавтракать. А ужин?! Но не вставать же за единственной луковицей. В одиночку съесть ее неудобно, а на четверых делить – никто не насытится. Валериан повернулся на бок и подогнул ноги к животу, может, поменьше будет бурчать.
– Ты больше так не шути, – не дал провалиться ему в сон Густавиан, похлопав по плечу. – А то кого женить? И что с нами будет? Ничего, найдем тебе невесту и вырвемся на свободу!