Тася улыбнулась, провела кулаком по затуманившимся глазам и вприпрыжку побежала за мамой. На душе у нее стало легко и свободно.
Когда подошло Рождество, и то папа, то мама стали приносить заманчивые пакеты, и дети с живейшим любопытством кидались развертывать их. Тася, словно маленький мышонок, зорко присматривалась и ловила удобную минуту.
– Папочка, можно мне эти шоколадные лепешечки для моей собственной елки взять? – умоляюще заглядывала она отцу в глаза. И вот этих пряничков тоже, хоть немножко!
И, получив разрешение, стремглав убегала в детскую и прятала добытые сокровища в потайное местечко.
– Таська всю елку перетаскает, право! Вот жадная-то! – ворчал брат Коля.
– Не беспокойся, я и тебя приглашу! – утешала его девочка.
– Ну, еще бы!
Но вот и Рождество пришло. Празднично запахло хвоей в комнатах. Тася в новом платьице тихонько прохаживалась по гостиной и сияющими глазами посматривала на темную, пушистую елку, которую должны были зажечь вечером, всю разубранную, красовавшуюся посреди комнаты.
– На елочке – иголочки: боюсь – уколюсь! – напевала она тоненьким голоском, и так у нее было хорошо на сердце, что ко всем хотелось приласкаться и сделать что-нибудь приятное.
Вечером собрались гости, зажгли елку, все веселились, играли и танцевали. Улучив минутку, вбежала Тася в детскую и положила перед Мишкой, что смирно сидел в своем уголке, большой медовый пряник.
– Подожди, Миша, завтра и у тебя елка будет!
И в самом деле, на другой день с утра взялась Тася устраивать праздник для кукол и зверей.
Маленькая елочка, чуть повыше самой Таси, была уже заранее припасена, и цепи наклеены из золотой бумаги, и орехи золоченые, и всякие конфеты, что удалось припрятать понемножку.
После завтрака пришла подруга Сонечка и принесла с собой обезьянку Томку, почти такую же старую, как Миша, и тоже с протертыми лапками, в зеленой кофте и красной шапочке.
Девочки сразу взялись за дело и первым делом накрепко заперли двери детской. Коля сейчас же начал стучаться и кричать, что ему очень нужно войти. Но Сонечка была непреклонна
– Мальчики всегда мешают, уж я знаю! – твердила она.
Так Коля и ушел ни с чем.
А девочки начали украшать елку, то и дело отбегая в сторону, чтоб полюбоваться на эффект издали. Все было очень хорошо, и когда время подошло к обеду, осталось только нарядить кукол.
Тут не обошлось дело без некоторых затруднений.
У главной куклы, Нины, пропала куда-то туфля и, как ни искали ее, так туфля и не нашлась, а так как босой на елку идти неприлично, то пришлось ногу завязать тряпочкой, будто болит.
У другой куклы, Верочки, не было рубашки, но это оказалось кстати, потому что платье было такое узкое, что не наделось бы, пожалуй, иначе.
Для бедного белого Миши не нашлось чистой рубашки: совсем забыла о нем нерадивая мамаша.
В конце концов, все все-таки были одеты, причесаны и рассажены по стульям вокруг елки.
Решено было зажечь елку сразу после обеда, но тут оказалось, что гости не все в сборе. Коля-то давно ждал приглашенья, но не пришел Степа, нянин племянник.
Тася очень его любила; это был бледный худенький мальчик на целый год старше ее, а ростом как раз такой же. Когда он изредка приходил к няне в гости, Тася всегда уводила его к себе в детскую. Он прекрасно умел изображать лошадку и никогда не спорил. Еще давно, с месяц тому назад, Тася приглашала его, а он вот и не пришел.
– Захворал Степа-то наш! – сказала няня. – Давеча кума заходила, говорит, кашель замучил, вторую неделю в постели лежит мальчишка!
Бедный Степа! У всех елка, а он лежит. Ну, делать нечего, придется без него зажигать, а то Коля уж очень близко к деревцу подобрался и что-то там высматривает.
Вышла елочка на славу. Полюбовавшись, срезали девочки на подносик разных сластей, угостили Колю, оделили кукол и зверей и уселись сами на диванчик отдохнуть и полакомиться.
– Мишка еще шоколаду просит! – вдруг закричал Коля.
– Я же ему дала!
Вскочила Тася, посмотрела: что за чудо! ни у кукол, ни у зверей ни кусочка ничего не осталось! А Коля стоит в сторонке и смеется.
– Это ты! Ты все съел! – сердито закричала Тася. – Больше я тебе не дам!
– Я и сам возьму! – спокойно ответил мальчик, направляясь к деревцу.
Пожалуй, вышла бы здесь пренеприятная история, если бы, очень кстати, не вошла горничная и не сказала бы, что пришел его друг, Петя Прохоров.
Коля стремглав убежал, чтоб не застали его в детской: все-таки гимназист 2-го класса и вдруг с маленькими девочками.
Тогда, на свободе, Тася с Сонечкой стали кукол вокруг елки водить, песенки петь и между собой разговаривать.
Тем временем свечечки стали догорать, пора было их тушить, скоро и за Сонечкой должны прийти.
– Ну, что же ты хочешь себе взять? – спрашивала Тася подругу. – Все что хочешь бери, только вот этого воскового ангелочка оставь: я его очень люблю!
Сонечка покосилась на ангелочка: он и ей нравился. Но, взвесив в уме, она решила, что из-за него все-таки ссориться, пожалуй, не стоит.
– Ну, хорошо! А ты мне дашь этого слоника? И серебряную птичку тоже дашь? – испытующе поглядела она на Тасю.
– Да, да! Бери, что хочешь!
Проводив Сонечку, Тася тихонько вернулась в потемневшую детскую. Сейчас принесет няня молочка, а потом и спать: устала она, по правде сказать…
И вдруг новая мысль мелькнула у нее в голове, сонные глазки оживились.
«Скорее, скорее! пока не пришла няня… Степа, бедный, ведь он больной, надо ему послать чего-нибудь!»
И, схватив ножницы, Тася принялась срезать яблоки, орехи, хлопушки все, что попадалось под руку. Взяла пустую коробку и все туда осторожно сложила. Завтра надо будет попросить няню все это ему снести. Вот-то рад будет!
Хотела захлопнуть крышку и вдруг задумалась. И стояла так долго, неподвижно, глядя перед собой и что-то соображая. Наконец тряхнула головкой, решительно подошла к елке и сняла воскового ангельчика.
В последний раз с нежностью посмотрела на него, потом бережно положила в коробку, захлопнула крышку и обернулась к входившей няне.
– Нянечка, вот, снеси завтра эту коробку Степе, пожалуйста.
ПЕРВЫЙ УРОК
Тася лежала на ковре в детской животом вниз, подперев голову руками, и, напряженно нахмурившись, глядела на подобранный у папы в кабинете лоскуток старой газеты. Там были буквы, большие и маленькие, и многие она уже знала.
Вот эта, кругленькая – «о», палочки с перекладинкой «н», а если палочки наверху вместе, как шалаш, то «а».
Все это ей Коля сказал; иногда, в то время, как он готовил уроки, ей удавалось пробраться к нему в комнату.
Учить было гораздо веселее, чем учиться самому, и Коля становился необыкновенно любезен: усаживал ее на свое место, писал ей в тетради разные буквы, рассказывал смешные истории, пока мама, заслышав их болтовню, не выпроваживала Тасю в детскую. Та уходила покорно, но и одна нет-нет, да возьмет книгу и ищет знакомые буквы. Очень ей хотелось научиться читать.
Эта охота пришла к ней после того, как она недавно у Сонечки в гостях подобрала в углу детской толстую растрепанную книгу с картинками и стала ее рассматривать.
– Брось, Тася! – сказала небрежно маленькая хозяйка. – Это старая книга, я ее давно уже прочитала и подарила Томке, потому что там про разных зверей.