- Я теперь лорд Драйгон де Ламорак, - негромко ответил подросток.
- Поразительно! - произнёс гоблин и пояснил, - Ритуал связывает предмет с чем-то значимым, что может иметь своё сознание. Обычно это дом или замок. Волшебник оставляет часть своей магической сущности, оживляя замок, и часть заключает в предмет, чтобы он нашёл наследника. Душа при этом не страдает, а магия со временем восстанавливает, заживляет магическую сердцевину. Для сильного волшебника это небольшая потеря, хотя на полное восстановление уходят годы. Но самым удивительным является возможность встретиться и поговорить с выбранным предметом наследником даже после своей смерти. За всю историю магического мира волшебники около сотни раз использовали ритуал. Часто бездумно, например, когда отец не мог решить, кому из сыновей оставить поместье. Потом ритуал забылся. Существовали легенды, что несколько раз вместе с замком наследнику передавалось и родовое кольцо. В таком случае, даже если по старшинству уже был выбран новый лорд, он терял свой титул - кольцо исчезало с его руки и оказывалось на руке выбранного наследника. А вы, Джейсон, не принадлежите роду де Ламорак, последний лорд был похоронен с кольцом, как и положено в таких случаях, но оно у вас. Это настоящее чудо!
- У меня вечно всё, не как у людей, - грустно усмехнулся Гарри, - И много моего добра храниться в Гринготтсе?
- У де Ламораков несколько сейфов. В основном, по слухам, все артефакты и драгоценности в замке, так что здесь лишь небольшая их часть. Но необходимо свериться со списками - ведь сейфами много веков никто не интересовался, - гоблин щёлкнул пальцами, и к нему прилетел пожелтевший от времени свиток, - Я был прав, - просмотрев бумагу, заключил Крюкохват, - Два сейфа: один с охотничьими трофеями - шкуры и различные кости драконов, кожи, магловские монеты 16 и 17 веков, рога сумрачного оленя, перья сирен, фениксов и грифонов, поющие ракушки и большая коллекция труднодоступных в наше время ингредиентов. Второй сейф - драгоценные камни, обручальные кольца Вильгельма и Изабель де Ламорак, меч их сына и золото - 650 тысяч галеонов.
- Он же был практически первым магом в семье! Неужели Совет магов так хорошо оплачивал убийство драконов?!
- 100 тысяч за особь, - спокойно ответил гоблин, - Расценки с тех времён не изменились, но сейчас столько берут за убийство дракона редкого вида в качестве штрафа. Раньше такую сумму получал тот, кто убивал опасного дракона, угрожающего жизни маглов. Правда, в зависимости от вида, гонорар охотнику мог быть и меньше. Лорд Вильгельм де Ламорак убил 12 драконов, признанных Советом чрезвычайно опасными. 150 тысяч ушло на кинжал. Кольца, мечи, доспехи, украшения - нашими мастерами было немало сделано для рода де Ламорак.
- Верю. Просто я не очень привык к таким суммам. Мой амулет, палочки, даже сейф - это ведь копейки по сравнению со всем этим.
- Ваш амулет небольшой, и главная его функция - быть ключом к сейфу. Хотя наш мастер постарался на славу, зачаровывая его. У нас строгая система расценок, и главным является направленность предмета. Палочки же и сейфы - единственные исключения - здесь мы не берём больше необходимого. Ключ, подобный вашему, не может быть дороже сейфа, поэтому и обошёлся вам ровно в 7 тысяч. Однако настоящая его цена уже сейчас - 15 тысяч галеонов. Правда, вам придётся отказаться от сейфа, чтобы продать его за эту сумму.
- Я его не продам, - Гарри сжал свой амулет в ладони, он чуть нагрелся, реагируя на мысли хозяина.
- Этим вы и не похожи на большинство волшебников - не ищите выгоды, даже если она очевидна, - в голосе послышалось одобрение.
- Вы сказали, что только палочки и сейфы… - парень вдруг понимающе улыбнулся, - Так вот почему все считают гоблинов жадными! Это ваш ответ волшебникам! Игра «кто кого достанет»! Вы ведь берёте с магов за свою работу намного больше, чем необходимо, я прав?
- А что вы сами, Джейсон, думаете о нас? Теперь вы знаете намного больше о наших мотивах, чем кто-либо из волшебников.
- Но я не знаю мотивов магов. То есть знаю, но… - Гарри опустился на единственный стул у одного из стеллажей, и решил высказать мысли, которые сейчас раздирали его сердце, - Я ведь почти всю жизнь провёл в мире маглов, а здесь оказалось то же самое. Там одни люди, считая себя лучше, всячески притесняют других, а здесь волшебники ставят себя выше всех остальных. И всем наплевать, что у других тоже есть чувства, желания, мечты… В том году я встретил Добби, домовика Малфоев. Я знаю, что многие эльфы на седьмом небе от счастья, что могут служить волшебникам - это их природа. Наверно, первый домовик, которому маг разрешил чистить ботинки и жить в качестве раба в своём доме, считается у них главным героем. Но Добби не такой, он мечтает стать свободным, а я так и не смог ему помочь… И ведь многие волшебные народы ничуть не глупее людей, даже наоборот, но им хватает мудрости не спорить. Нас только больше, и, по иронии судьбы, именно мы обладаем наибольшей разрушительной силой, - парень посмотрел в глаза серьёзно слушающему гоблину, - Крюкохват, я думаю, что ваш народ прав: ударить по тому, что для большинства волшебников важно, раз нет шансов достучаться до их разума - никто ведь не вникал в то, что вам действительно нужно, не пытался понять то, о чём вы просите. Они просто не хотят понять, вот вы и отгородились стеной равнодушия, но вы всё равно продолжаете делать для волшебников качественные вещи, зачаровываете предметы, ведёте финансовые дела родов… Знаете, как поступили бы на вашем месте люди? Они бы стали продавать бракованные изделия, специально неправильно зачаровывать их, если не проклинать, в финансовых вопросах не обошлось бы без обмана и махинаций. Ваш народ честный, ответственный, правильный. Вы не верите людям, и, наверно, правильно делаете, но не все волшебники такие. Просто те маги, у которых правильные приоритеты, не добиваются руководящих постов, потому что в жизни есть вещи и важнее власти. Не стремятся заказывать дорогие вещи у вас, потому что стоимость и ценность предмета - разные вещи. У них сейфы с самой обычной защитой, потому что они верят вам и деньги для них далеко не на первом месте. Я просто хотел амулет, который будет выражать мою сущность, и не хотел раскрывать свою тайну, вот и попросил сейф с такой защитой. Я был иначе воспитан, всегда перед всеми был чего-то должен и не всегда понимал, что именно. В чистокровных родах другое воспитание, поэтому такие волшебники изначально считают себя выше, это их жизнь, их принципы и видение мира. Это тупик: те, кто могут что-то изменить, никогда этого не сделают, а те, кто способен понять, не имеют достаточно власти и не станут за это бороться.
- А вы? Вы стали бы бороться за гоблинов?
- А что мы можем, Крюкохват? Нам только 13! Мы хотим влезть в Совет Лордов, изменить мир к лучшему, - мальчик обхватил голову руками, жалобно продолжая, - Нам ведь учиться надо! Это дела взрослых, но все эти лорды… они извратили то, что было священным: из союза, призванного защищать, сделали тайную канцелярию по манипулированию магическим миром. Это было только средство, а у них теперь это цель: они играют миром, как кошка с мышью, упиваясь своей властью. А нас только четверо, мы пытаемся освоить ту магию, которую давно все позабыли. Только это наше преимущество, ну и наши знания, полученные с помощью ваших часов. Крюкохват, мы постараемся что-нибудь сделать, но мы одни. Мы строим интриги, ищем, как лучше защитить друг друга, но мы только дети, это не должно было быть нашей проблемой.
- Но стало, - кивнул гоблин, - Джейсон, мы поможем вас защитить. Вас и ваших друзей. Мы знаем про Совет, он обладает огромным влиянием, и если он попадёт в правильные руки…
- Я и Рон обладаем правом стать главами Совета. Невилл тоже имеет право на место в Совете. Мы хотим вернуть Совет в правильное русло. Если у нас получится, мы попробуем что-нибудь изменить для вас. Но это сложно - заставить всех лордов пересмотреть свои взгляды…
- Если кто и способен это сделать, то это вы, лорд Драйгон де Ламорак,- гоблин достал своё зеркальце и протянул ребёнку, - Это не обычное зеркало истины, оно по желанию хозяина может быть обыкновенным, может показать истинную внешность того, кто в нём отражается, может показать внутреннюю сущность того, кто смотрится. Скажите, Джейсон, что вы сейчас в нём видите?