(К Элеоноре.) Давай, милок, шевелись, отнеси чемоданы в холл, а не то они насквозь промокнут. Поставь и жди. (К жене.) Любовь моя, сердце мое. (Страстно целует ее, прижимает к себе и ласково гладит плечи.) Представь себе, вот снова мы с тобой вдвоем в этом волшебном царстве тишины и мирного уединения. Нам есть что рассказать, мы так много должны еще сказать друг другу!» Они вместе вошли в холл гостиницы, прошли мимо Элеоноры, не обращая на нее ни малейшего внимания. В ее взгляде было отчаяние побитой дворняжки, просящей капельку жалости или участия. В глазах Протеуса В. не было ни того ни другого. Чета проследовала в сто восемнадцатую комнату, и администраторша пожелала им вслед доброй ночи. Элеонора подтянула тяжелые чемоданы к свободному креслу и уселась, еле живая от усталости. За всю дорогу от Бухареста до Предяла у Протеуса В. не было для нее других слов, кроме желчных замечаний и поучений. Он придирался даже к ее манере складывать руки на коленях («Ты сидишь точно крестьянка»). Если она решилась поехать с ним на курорт, то лишь в надежде, что он забудет эту свою воблу, которая изменяет ему на каждом шагу. Она надеялась развеять его печаль и безысходное одиночество. А в результате получился пшик. Грандиозный, чудовищный пшик. Тут к ней подошел Протеус В. «Мадемуазель танцует?» — галантно поинтересовался он. «Только если посоветуете, где можно оставить эти чемоданы. Я слышала, на курортах воруют по-черному», — робко ответила Элеонора. «Нет проблем, мадемуазель, у меня в номере места столько, хоть дрессировкой слонов занимайся, — заявил Протеус В. — Нупи, милая, дай-ка мне ключи от сто восемнадцатого», — крикнул он администраторше. Та бросила ему ключи. Протеус В. отнес чемоданы наверх, сразу вернулся и пригласил Элеонору в зал. Девушка чувствовала себя на восьмом небе. Есть еще на свете порядочные люди, думала она. Все еще может быть, если только веришь в свою звезду. Моя звезда сияет высоко-высоко, и стоит мне поскользнуться, провалиться в очередную яму, она утешит меня новой чудесной сказкой. Удивительно галантный мужчина. Рядом с ними танцевали Протеус В. и Элеонора. Их движения являли совершенство гармонии, а вот Протеус В. и Элеонора только-только начинали подлаживаться друг к другу. Всему, как говорится, свое время. Несколько Протеусов В. напились окончательно, и Элеонора с безразличием принимала их назойливое, не совсем приличное ухаживание. Жизнь, в конце концов, дается всего один раз, да и не ждет она от этой жизни никаких чудес, пропади они пропадом. Из № 118 спустился мужчина, облаченный в зелено-красную полосатую штормовку, Протеус В. На лестнице, в вестибюле, у входа в гостиницу и на автостоянке ему повстречались человек шесть Протеусов В., и он с каждым вежливо поздоровался. Все они ответили на приветствие. «Куда ты в этой болотной одежде, да еще в такой поздний час?» — спросил его Протеус В. «Да вот, решил выйти, подышать», — ответил Протеус В. Он сел в первую же попавшуюся белую машину с самодельным багажником на крыше. Плевать ему, своя это машина или чужая. В эту минуту из гостиницы выбежала Элеонора. На ней явно не было ничего, кроме накинутого в спешке халата. Она остановилась и стала озираться, выискивая, в какую машину он сел. Протеус В. выключил бортовые огни, однако Элеонора успела все-таки его заметить и побежала к нему, крича изо всех сил. Она кричала взаправду, с искренней болью: «Протеус, Протеус, не уезжай! Возьми меня с собой!» Она бежала по мокрому асфальту босая. Обернувшись на крик Элеоноры, Протеус В. заметил в соседнем автомобиле страстно целующуюся пару. Это были Сильвия В. и Протеус В. Муж и жена. Законные супруги. «Какая мерзость», — прошептал, а может быть, просто подумал про себя Протеус В. Он опустил боковое стекло и глубоко вздохнул. В то самое мгновенье, когда Элеоноре оставалось сделать до него последних два шага, он тронулся с места. Ночь поглотила белую машину. Элеонора застыла посреди автостоянки, как печальная картонная кукла.