Чтобы читатель разобрался в сложном хитросплетении событий, вернемся на два года назад. Сразу после краха Международной Компании французский журналист Эдуард Дрюмон провел расследование и опубликовал в своей газете «Свободное слово» серию очерков, в которых поделился арифметическими выводами о главных виновниках Панамского скандала: поскольку Корнелиус Герц, барон де Райнах и ряд других аферистов в окружении Великого Француза были евреями, то и вся афера объявлялась чисто еврейским гешефтом. Из чего следовало, что остальные участники скандала – сам Фердинан де Лессепс, его сын, премьер Клемансо и 510 депутатов – всего лишь невинные жертвы заговора.
Надо сказать, что французский народ очень обрадовался версии Дрюмона и ухватился за нее с фирменной революционной энергичностью. Поскольку барон де Райнах скончался, а Корнелиус Герц скрылся в Англии, праведный гнев миллионов разорившихся в пух и прах вкладчиков перекинулся на евреев вообще. Правительство тоже несказанно обрадовалось возможности передохнуть после жуткого политического скандала и поддержало народные массы, затеяв образцово-показательный процесс над капитаном французской армии Альфредом Дрейфусом, обвиненным в шпионаже в пользу Германии. Одним из главных доказательств обвинения было перехваченное письмо, которое Дрейфус якобы написал немецкому военному атташе.
Филипп Бюно-Варийа таинственным образом раздобыл копию этого, а также другого письма Дрейфуса, чья подлинность была легко доказуема, и оба опубликовал в своей газете, расположив на одной странице. Даже невооруженным взглядом было видно, что почерк не совпадает!
Альфреда Дрейфуса выпустили на свободу, реабилитировали и восстановили во всех правах в армии. Прогрессивная общественность рукоплескала Бюно как новому герою. Кстати, всемирно известный памфлет Эмиля Золя «Я обвиняю», в котором писатель гневно порицал французское правительство за нечистоплотные методы, появился уже после публикации в «Le Matin».
Как бы там ни было, выступив по делу Дрейфуса, Бюно сразу же переложил издательскую деятельность целиком на плечи своего брата и вернулся к главной идее-фикс своей жизни – Панамскому каналу.
Оценив реально ситуацию, Бюно сделал единственно верный вывод: Франции канал не потянуть. Дело даже не в том, что в проекте де Лессепса изначально скрывался изъян – Великий Француз свято верил в могущество капитализма и целиком полагался на личностную инициативу. Однако никаких акций и облигаций частной компании не хватит на то, чтобы вытянуть столь объемный проект, как строительство Панамского канала. Не нужно быть коммунистом, чтобы догадаться: это дело под силу лишь государству. Далее Бюно справедливо рассудил, что дважды в одну реку не ступишь. Следовательно, французское правительство, особенно после грандиозного скандала вокруг Международной Компании, ни за какие коврижки не возьмется продолжать строительство. Но если не Франция, то кто? Весь объективный ход истории делал ответ однозначным: Соединенные Штаты Америки.
Между тем за океаном…
В свое время интересы французской Международной Компании в Америке представлял нью-йоркский банкир Джесси Зелигман. Предположительно его привлек все тот же вездесущий и всемогущий Корнелиус Герц. Банк Зелигмана принимал самое непосредственное участие в рекламе Панамского канала и формировании инвестиционного пакета для его строительства. Неудивительно, что когда случился скандал с Международной Компанией, приведший к падению правительства и жесточайшему политическому кризису во Франции, имя Джесси Зелигмана в Америке стали напрямую связывать с этими неприглядными событиями, что, ясное дело, не есть хорошо. Предполагается, что Зелигман изо всех сил пытался обелить свой имидж и ради этого… вышел на Филиппа Бюно-Варийа!
Также предполагается, что Зелигман узнал о Бюно из газет в связи с триумфальной ролью последнего в деле Дрейфуса. Сердце старого банкира дрогнуло от умиления, и он интуитивно потянулся к благородному французу. Именно такая версия пользуется наибольшей популярностью у исследователей. Мне же она кажется откровенно натянутой. Джесси Зелигман на протяжении долгих лет находился в самой гуще событий, связанных с Панамским каналом, и как-то трудно представить, что он не знал главного инженера стройки века!
Думаю, все было иначе: Зелигман и Герц давно положили глаз на Филиппа Бюно-Варийа, а после краха Международной Компании сделали на него свою главную ставку. После того, как Корнелиус Герц спешно ретировался в Туманный Альбион, а Жак де Райнах застрелился, контроль над Панамским каналом был утерян. Можно предположить, что роль Филиппа Бюно-Варийа как раз и сводилась к восстановлению этого контроля. Именно с этой целью он спешно вернулся во Францию и приступил к тесной работе с создаваемой Переходной Компанией.
К слову, если допустить именно такую версию – Бюно как человек Герца – Зелигмана – роль газеты «Le Matin» в деле Дрейфуса становится предельно логичной и внутренне мотивированной.
В 1901 году Филипп Бюно-Варийа отправляется в продолжительно турне по Америке. Не пройдет и двух лет, как поездка этого никому не известного человечка увенчается ни много ни мало – появлением на свет нового государства! Вояж Бюно полностью спонсировал Джесси Зелигман. По другой версии, деньги дали бывшие крупные вкладчики Международной Компании, мечтающие о хотя бы частичной компенсации своих потерь. Впрочем, совершенно не важно, кто конкретно оплачивал роскошные апартаменты Бюно-Варийа в нью-йоркском отеле Вальдорф-Астория. Главное, что француз поддерживал самые тесные отношения со всеми заинтересованными сторонами: Зелигманом (Герц к этому времени уже благополучно скончался), вкладчиками Международной Компании и руководством Переходной Компании. Кстати, без связки с последней ни один из будущих гешефтов Бюно-Варийа не мог бы состояться.
Так открылась вторая глава в истории Панамского канала: глава американская.