Рен взглянул на часы. Было около шести.
— А как ты думаешь, на Посвиста и Чайку уже совсем нельзя рассчитывать? — спросил он.
— Нет, нельзя, — уныло откликнулся Вятр. — На них нечего рассчитывать. Видать, они здорово увязли со своим дерьмовым грузовиком и если даже выберутся из Чертова Яра, то все равно слишком поздно…
Рен вдруг уловил в его голосе едва заметную нотку растерянности.
— Это еще неизвестно… — заметил он. — Может, все-таки успеют…
— Нет, Рен, — откликнулся Вятр. — К тому времени все уже будет кончено. Ты понимаешь, что я имею в виду?.. Или мы, или Грозный… Кому-то из нас наверняка придется сегодня грызть землю…
— Не думай об этом, Вятр!
— Ладно. Больше не буду. Во всяком случае, попробую…
Рен нервно затянулся сигаретой. Чересчур много сегодня болтали. А это всегда расслабляет человека. В таких ситуациях лучше всего молчание. И только молчание. Именно оно в трудные минуты придает силу. Дым разъедал ему горло, и курить расхотелось. Он откашлялся и со злостью сплюнул через приоткрытые стекла кабины. Сидел и прислушивался к равномерному гулу мотора и стуку рессор на ухабах. Сигаретный дым лениво обволакивал его пальцы и, рассеявшись, ускользал, извиваясь, в благоухающий после дождя лес. Его все сильнее охватывала усталость и сонливость. Он крепился изо всех сил, зная, что в любой момент должен быть готов к самому неожиданному. То и дело протирал пальцами сонные веки, а время от времени, чтобы прийти в себя и стряхнуть наваливавшуюся на него тяжелую волну усталости, тер их до боли. «Меня так просто не возьмешь, — мысленно твердил он себе, — я должен, я обязан выдержать. Я всегда старался не размякать. И правильно. Так лучше. Так надо».
Машина снова стала немилосердно подпрыгивать на каменистых ухабах, и Рену временами казалось, что она вот-вот вытряхнет из него все внутренности. Склонившийся над баранкой Вятр не обращал на него никакого внимания. Рен обернулся, глянул на Сфинкса и удивился. Несмотря на чудовищную тряску, Сфинкс все в той же позе полулежал, развалившись на заднем сиденье. Полулежал, беспомощно раскинув руки и низко склонив на грудь голову, подпрыгивающую на ухабах, словно мяч.
Они медленно выехали на позолоченное лучами восходящего солнца плоскогорье, со всех сторон, насколько хватал глаз, окруженное карликовыми соснами. Вдали, с левой стороны, выступала волнистая линия горной гряды. Но вот машина взобралась на отлогий склон, проехала среди деревьев и углубилась в ущелье, замкнутое с обеих сторон обломками скал. Теперь они ехали по краю ущелья в тени деревьев. Вятр вел машину медленно и осторожно, а Рен пристально всматривался в окрестности и в ощетинившуюся скалами противоположную стену ущелья. «Еще одно отличное место для ловушки», — пронеслась у него в голове мысль, и он схватил Вятра за руку.
— Останови машину! — крикнул он.
Вятр взглянул на него с недоумением.
— Ты что-то заметил?..
— Не нравится мне это место.
— Думаешь, он где-то здесь?..
— А почему бы и нет?
Рен взял полевой бинокль и, когда Вятр остановил машину, стал тщательно разглядывать окружающую местность, но ничего подозрительного не заметил. Как раз там, где дорога, сузившись, вливалась в узкую горловину, а потом петляла вдоль отвесно нагроможденных скал, именно там, где удобнее всего было бы атаковать любую колонну, он заметил стаю ворон, спокойно сидящих на земле. А дальше ущелье снова вытягивалось и виднелась лишь толща густо сплетенного кустарника и серые скалы, резко выделявшиеся на фоне пожухлой и сгоревшей на солнце травы. Чуть повыше росли сосны, и земля под ними тоже была рыжей и коричневой, но уже от опавшей хвои, а меж стволами сосен, очень низко, намного ниже крон, в мертвой тишине клубились сероватые клочья тумана. Рен опустил бинокль и с недоумением взглянул на Вятра.
— Ничего не понимаю, — буркнул он. — Почему Грозный не пытается нас задержать? Неужто надеется, что мы струхнули и ему все сошло с рук?..
Но Вятр промолчал. Он был захвачен суровой и дикой красотой раскинувшегося перед ними ущелья.
— О боже! — прошептал он. — Боже мой, как тут красиво…
И тут неожиданно этот горный покой и тишину прорезало оглушительное эхо ружейного выстрела. Вятр вздрогнул, будто его бичом хлестнули. Рен заметил, как тут же лихорадочно вцепились в баранку его волосатые, осыпанные мелкими веснушками руки. Снова раздался выстрел. Один. Другой. Третий. Эхо помчалось по горам и над верхушками деревьев, ринулось куда-то в сторону и, все больше удаляясь, постепенно затихло.
— Проклятье! — выругался Вятр. — Ведь они близко. Где-то совсем рядом…