В подвале паба мне сказали, что в тексте есть неплохие шутки, но мне нужно поработать над подачей. Йен попросил меня читать «с чувством», но единственное чувство, которое у меня получалось выразить, – то, что я действительно испытывала: страх.
Он сдался: «Ну хорошо. Даже с такой невыразительной подачей, как сейчас, люди все равно будут смеяться. Твое отчаяние тебе даже на руку. Будешь эдакой женщиной на грани нервного срыва».
Отлично. Мы перешли к унижениям.
Я немного попрактиковалась с Рейчел перед началом шоу. Она ни разу не засмеялась.
– Мне просто было тебя жаль, – сказала она. – На свадьбе без пары действительно непросто…
Я заказала большой бокал шардоне и стала наворачивать у бара маленькие круги.
Странно онемели конечности. В ушах появился звон.
Я заказала еще один бокал вина. Кислая жидкость достигла кислой среды желудка, и меня затошнило еще сильнее.
Я сказала себе, что через час или два уже буду дома, на диване. Посмотрю телевизор, съем бутерброд. Никто не умирает, ничего от этого не зависит, и, как бы плохо все ни было, я справлюсь.
Зал заполнился людьми.
От нервов и усталости у меня задергался глаз. И вспотели подмышки.
Первым был греческий Вуди Аллен. Он рассказал о своем психотерапевте, который задавал ему одни и те же вопросы каждую неделю. Грек думал, что это такой терапевтический прием, но на самом деле у врача оказался Альцгеймер. Дженни выдала речь о своем первом свидании (в таблицах). Высокий парень из Ливерпуля оказался очень классным: оказалось, что его отец был католическим священником, который оставил свою службу, когда встретил его мать!
– И вот как Бог ему отплатил – подарил огромного педика, – сказал он.
Прекрасно же!
Наконец пришла моя очередь.
Звон в ушах вернулся.
Я вошла в пятно света. Взяла микрофон со стойки.
Черт возьми. Ты реально это делаешь. Это происходит. Ты на сцене, собираешься произнести комедийный монолог.
Я задержала дыхание и посмотрела на силуэты публики.
Я ждала волны паники, но она так и не появилась. Я так устала, что даже не смогла бояться.
Я начала говорить. Рассказывать им о своем месяце борьбы со страхом.
Изобразила балетную позу, как во время своего обнаженного позирования. Услышала смех. Рассказала, как Мистер Джемпер нарисовал мне задницу размером с Австралию. Рассказала о маме, которая волновалась, что я стану «как эти американцы». Еще смех. Не тот снисходительный смешок «дайте ей награду Перье», а настоящий, искренний смех.
Я рассказала, как меня посадили за детский стол на свадьбе.
– Нет ничего более подходящего, чем оказаться за одним столом со стайкой тинейджеров, которые играют в Angry Birds, чтобы заставить вас думать: «Какого хрена со мной не так?», – сказала я.
Еще смех. Возможно, снисходительный, но мне было все равно.
Все закончилось в мгновение ока. Мой комедийный дебют. Я рухнула на свое место. Рейчел была под впечатлением.
– Было смешно! – сказала она. – Действительно!
Я сидела пораженная, в полном молчании, пока люди не начали расходиться по домам.
Я пошла в туалет и посмотрела на себя в зеркало.
Кожа блестела от пота, но глаза горели. Я сделала это. Самую страшную вещь, которую я только могла себе представить, то, что большинство людей не согласилось бы сделать за миллион лет… сделала я.
В такси я все рассказала водителю.
– Не может быть, – сказал он.
– Нет, честно!
– Тогда расскажи мне шутку.
– Но все было не совсем так – я просто говорила о своей жизни.
– У тебя что, такая смешная жизнь?
– Вроде того, – ответила я.
Я рассказала ему о своем месяце, и под конец мы стали обсуждать то, что нас пугает. Он сказал, что ненавидит вечеринки с тех пор, как расстался с женой. «Но это все в голове, не так ли? – сказал он. – Если я заставлю себя пойти, все будет в порядке, и я даже не вспомню, из-за чего волновался».
В конце поездки он отказался брать у меня деньги. «То, что ты делаешь, потрясающе, милая», – сказал он.
И я была с ним согласна.
Никогда в жизни я так собой не гордилась.
В сравнении со стендапом, обнаженным позированием и болтовней с мужчинами в метро, прыжок с вертолета – мое последнее испытание – выглядел несложным. Там не было ничего, что я бы провалила или чего могла бы стыдиться – два мои главных страха. И никто не собирался меня отталкивать – мой третий главный страх. Все, что мне оставалось, это прийти, пристегнуть себя к незнакомцу и упасть с неба. Неужели это так сложно?
Прыжок бы назначен на 7 утра на поле в Саффолке, в четырех часах езды, так что я поехала туда (больше автострад, ага-ага) и остановилась на ночь в местной гостинице.