И наконец, я всегда думала, что деньги приходят и уходят, так что лучше с ними не соприкасаться, не смотреть за ними и не строить на их счет никаких планов, что возвращает нас к моему первому воспоминанию.
Кейт (как и Сьюзен Джефферс в «Бойся…») советует смотреть на свою жизнь с точки зрения того, что все в ней произошло наилучшим образом, именно так, как надо. В этой части включается «любовь»: ты должен научиться любить себя и свои жизненные уроки.
Я написала: даже несмотря на то, что я потеряла кучу денег, мне было весело. Я рада, что каталась в Нью-Йорк, покупала дизайнерские сумочки и ела в модных ресторанах. Такое уж было время, и я взяла от него все. До меня также дошло, что у этого есть и другая сторона: как бы шаблонно это ни звучало, деньги не делают тебя счастливее; они просто помогают лучше заделывать трещины и разломы в твоей жизни.
Кейт считает, что нет ничего хуже, чем держать себя в неведении относительно своих финансов, поэтому моим заданием на следующую неделю стало просмотреть все свои банковские счета, чтобы добиться, как говорит Кейт, «финансовой ясности». Она предупредила, что это будет непросто. И была права.
Следующий день, воскресенье, был будто специально создан для ленивого лежания на диване, но вместо этого я села в поезд и поехала к маме, чтобы разобраться со своими финансами.
Смотреть на цифры было очень страшно.
Спустя четыре часа наконец стало видно дно моей долговой ямы.
Я впервые все посчитала и поняла, что мой долг составляет 15 109,60 фунтов. 6000 я задолжала Шейле, 7000 овердрафта было на бизнес-счете, и 2109,60 на текущем счете. Меня затошнило. Как я могла быть такой безответственной? Как можно было не знать, что я в таких ужасных долгах?
Пятнадцать тысяч фунтов долга. Без ипотеки и без детей. Этому не было никакого оправдания. Пятнадцать тысяч. Это число все крутилось и крутилось у меня в голове.
Кейт говорит, что нельзя терзать себя за прошлое – это не помогает. Но я себя истязала. Я ужасно злилась на себя. И стыдилась себя.
Я больше не видела никакой позитивной стороны в своих тратах, и никаких философских уроков. Смотреть на счета было все равно что смотреть в волшебный шар. Я видела о себе все: я была безответственной, тупой, беспечной и ограниченной. Испорченным ребёнком.
Я закрылась в ванной и стала рыдать на унитазе. Потом набрала ванну. Капнула в неё масло, которое подарила маме на Рождество, – «Гранатовый вечер», Jo Malone, 40 фунтов, – и порыдала ещё немного. Эта ванна, возможно, стоила мне 5 фунтов.
Понедельник, 17-е. Все ещё бешусь снаружи и рыдаю внутри. Больше всего на свете хочется зарыться головой в песок. Но нельзя. Я должна с этим справиться, побыстрее сорвать этот пластырь.
Кейт предлагает взглянуть на свои счета, чтобы вычислить так называемые «финансовые энергетические дыры» – траты, которые приносят больше плохого, чем хорошего, – и прекратить или урезать эти траты.
Глядя на мои счета, можно было сделать вывод, что у меня нет кухни. Даже чайника нет. 50 % всех моих трат приходилось на счёт Starbucks, Costa Coffe, Strada, Waga-Mama, этого паба, того паба…
Следующими шли траты на косметику. Сухие шампуни, 25 фунтов за баллон, ногти – следующие 25 фунтов, 41 фунт на туфли бог знает зачем, 22 – на идиотские витамины в Holland and Barrett, 70 фунтов на кремы для лица, 60 на воски. Я была классическим представителем поколения «я этого достойна, даже если не могу себе этого позволить». Я говорила себе, что это инвестиция, как будто если я буду хорошо выглядеть, то… то что? То встречу мужчину своей мечты? То получу повышение?
И это я ещё даже до одежды не дошла. Я не покупала слишком много, но если и покупала, то никогда не брала дешевое. 150 фунтов пошли на джемпер, который я поленилась стирать руками и который теперь был обречен провести остаток своих дней на дне моей бельевой корзины.
Я также обнаружила, что мой средний телефонный счёт составляет 143 фунта в месяц. 143 фунта. Да мне даже не нравилось разговаривать по телефону!
Потом было 14 фунтов в месяц за подписку на журнал, пара прямых дебетов, которые я не смогла опознать и которые, возможно, лежали на моем счету годами. И наконец, мистически исчезающие наличные: 100 фунтов там, 100 фунтов тут – и я понятия не имела, на что их потратила. С таким же успехом они могли раствориться в воздухе.
Я истратила несколько лет хорошей зарплаты на высокие каблуки, похмелье и бесконечные идиотские кофейни. Мне стало плохо. Я чувствовала себя пристыженной и смущенной. Что за хренова идиотка. Всё время, пока я разбиралась со своими счетами, я думала о маме. Она бы никогда не потратила 150 фунтов на кашемировый джемпер, который ей лень стирать. Она каким-то образом умудрялась выглядеть на миллион долларов, закупаясь в дешевых торговых центрах. Она знала цены на все. «Тебе нравится мой топ? – спрашивала она. – Это стопроцентный шелк – 20 фунтов со скидкой. А до этого стоил 60! А брюки? Чистый лен – и всего 15 фунтов, а без скидки 45».