В любом случае, Бьянка была «жестокой и беспринципной сукой», как говорил отец. Мисселина не могла сказать наверняка, как относилась к тёте: они виделись редко, и девушка толком не знала свою тётку, которая с головой ныряла в дела империи Нильфгаарда, которой предано служила.
— Что привело вас в Новиград, тётя? — осторожно спросила Мисселина, делая первых ход белой пешкой. Бьянка пожала плечами, двигая свою пешку вперёд.
— Лучше скажи, что привело тебя? Не думаю, что твои родители избавили бы тебя от своего контроля так рано, — она проследила за белой пешком, и придвинула свою.
— Я приехала с… с мужчиной.
— Да ну?! Загуляла, значит, со своим красавчиком-рыцарем? — засмеялась Бьянка. — Как его там? Кагыр? Кажется, почтенная Ассирэ говорила о сыне своей племянницы раз сто? Двести?
— Я приехала с ведьмаком.
Бьянка уронила вышедшую из игры белую пешку на пол.
— Твой отец всегда был, извиняюсь, придурком, — чародейка подняла пешку и сжала её в руке. — Каким же должен он быть тряпкой, чтобы отдать родную дочь какому-то приблуде без дома и отечества?
— Я сама захотела, — соврала Мисселина, забирая чёрную пешку. Бьянка зло засмеялась.
— Значит, ты такая же дура, как и твои родители, — она покачала головой. — Я думала, Меригольд приютила тебя по доброте душевной. А тут вот оно что!
— Трисс правда пригласила нас погостить у неё, — Мисселина смотрела, как ещё одна её пешка выходит. Вздохнув, она сделала ход конём, забирая чёрную пешку. — Она предложила мне практиковаться в магии под её началом.
— Нет, — отрезала тётя, безжалостно забирая коня, походив турой.
— Я не спрашивала вашего разрешения, — нахмурилась Мисселина.
— А я и не давала, — в алых глазах чародейки блеснул опасный огонёк. — Если хочешь практиковать магию, то только под моим руководством. И при условии, что твои пути с ведьмаком разойдутся.
— Нет, — Мисселина подвинула ферзя на опасное расстояние к чёрной туре. — Об этом и речи идти не может.
— Тогда если найдёшь проблемы, они будут только твои, — развела руками Бьянка. Её ферзь унёс ферзя Мисселины, и в любом случае мог бы угрожать королеве. — И не проси потом меня разгребать твоё дерьмо.
— С чего бы я стала просить вашей помощи? — пожала плечами Мисселина. — Мат.
— Не знаю, — Бьянка увела короля подальше. — Вот только подумай: каких бы высот ты бы достигла под моим началом? Я, конечно, не Тиссая и не Коралл, но тоже могу научить толковым вещам. Ты, дорогая моя, обладаешь не таким сильным магическим даром, как гибким умом. К сожалению, ты им не пользуешься, но это поправимо, — Бьянка унесла последнего ферзя племянницы. — Шах и мат. Вот стала бы ты советницей какого-нибудь короля…
— Или очередным подхалимом Эмгыра? — фыркнула Мисселина. — Или чьей-то подстилкой, как Кантарелла? Под твоим-то началом…
— Осторожно, — с тихой угрозой в голосе произнесла Бьянка. — Я не подхалимничаю рядом с Эмгыром. Я веду переговоры. К тому же, я служу не только ему, но и нашей родине. А всем остальным занимается Фрингилья: ведёт войну, распространяет свою дурацкую религию…
— Ха! А Трисс Меригольд…
— А Трисс Меригольд – наивная идиотка, думающая своей вагиной! — выпалила Бьянка. — Или чем угодно, но точно не мозгами! И ничему хорошему она тебя не научит, так и знай!
— Ну и что?! Стану ведьмачкой!
— Конечно! Легче ведь кромсать чудищ на большаке, чем служить своему сюзерену и семье, будь все они прокляты! — Бьянка сбила короля Мисселины, и схватила племянницу за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — В этой игре невозможно оставаться в стороне. Рано или поздно, но тебя крепко возьмут за ручку и втянут туда, хочешь ты того или нет. И тогда – о, помяни моё слово! – ты пожалеешь о том, что отказалась от моего предложения!
— Лучше в дерьме на большаке, чем в твоей игре! — выкрикнула девушка, вскочив с места. Алые глаза встретились с голубыми.
— Я открою портал в дом Меригольд, — прошипела Бьянка. — А после не смей ни появляться в моём доме, ни просить моей помощи.
— Прекрасно.
Бьянка отошла к перилам балкона и, прошептав заклинание, открыла проход.
— Вон.
Мисселина шагнула в пламя портала.
***
Как только портал выплюнул Мисселину в гостиную дома Трисс, девушка услышала недовольный голос Эскеля.
— Потрудись объяснить.
— Я… — слова застряли в горле. Из-за плеча ведьмака на девушку смотрела взволнованная и удивлённая Меригольд.
— Я жду.
Голос ведьмака был жёсток и требователен. Он скрестил руки на груди, и смотрел на Мисселину таким тяжёлым взглядом, что внутри девушки всё сжималось в один напуганный комочек. Ведьмак подошёл ближе, глядя на неё янтарными глазами с вертикальным зрачком, в которых плескалась злость. Душа уходила в пятки.
— Я не хочу говорить об этом, — тихо ответила девушка, обходя ведьмака. — Спокойной ночи.
Поднимаясь по лестнице, Мисселина услышала тихий шёпот Трисс:
— Поговори с ней. Мягче…
***
Эскель неуверенно потоптался у двери комнаты Мисселины.
— Мисселина, давай поговорим.
Двери тут же открылись и на пороге оказалась Мисселина. Она впустила ведьмака в комнату и села на кровать. Эскель опустился рядом с ней. Никто не осмеливался начинать разговор.
— Я была у своей тёти, — тихо сказала Мисселина, рассматривая туфельки, которые ей дала Трисс. Девушка подёргала ножками, и туфельки отлетели к столику.
— У тёти?
— Я же говорила: у нас большая семья, — пожала плечами девушка. — Она чародейка. Бьянка…
— Я понял, — кивнул ведьмак. — И как?
— Как прошла встреча? — фыркнула девочка. — Отвратительно. Моя тётя не очень тактична и очень стервозна.
— У большинства чародеек такой характер, так что…
— Знаю, — недовольно фыркнула Мисселина. — Но она… уф-ф… мягко говоря, испортила мне настроение. Зачем было вспоминать о Кагыре?
Эскелю было интересно узнать, кем же был этот Кагыр, но спрашивать не стал. Испорченное настроение Мисселины вкупе с её недовольной миной – взрывная штука. Поинтересоваться можно и потом, заметил ведьмак. Им предстоит долгий путь в Каэр Морхен, и по дороге будет масса времени для обсуждения всяких там Кагыров, и других туссентских красавчиков.
— Час уже поздний, — Эскель поднялся с кровати Мисселины. — Завтра…
— Угу. Тренировка, — кивнула девушка. Ведьмак хмыкнул и подошёл к двери.
— Спи.
***
Как только в гостиной открылся второй портал, Трисс, не задумываясь, швырнула туда книжкой. Бьянка отклонилась и показательно стряхнула пылинки с плеча.
— А говорят, ты гостеприимна.
— Убирайся, Бьянка.
Бьянка Ягеллон фыркнула и села за стол. Она в свойственной ей манере закинула ногу на ногу и сложила пальцы домиком. Трисс помнила, как эти жесты раздражали Йеннифер и Кейру.
— Зачем ты явилась? — Трисс скрестила руки на груди, а Бьянка пожала плечами.
— Я за своей племянницей. Отдай её мне.
— Нет! — Меригольд сжала кулаки. — Ты не можешь…
— Я могу, — Бьянка посмотрела на молодую чародейку своими алыми очами, в которых бушевал гнев. — Я могу много чего. Не оставлю здесь камня на камне, если потребуется! — воскликнула она. — Ещё раз говорю: отдай мне мою племянницу, Меригольд.
— Я больше не твоя ученица, Бьянка, — возразила Трисс. — И я служу королю Фольтесту и Темерии, не тебе! Не смей диктовать мне, что и как делать.
— Ах, как жаль! А ведь мы были подругами! — возразила Бьянка, хищно улыбаясь. Трисс приподняла подбородок.
— Я тоже так думала.
— Что ж… видать, не по вам Аретуза плачет! — Бьянка сделала шаг назад. — Прощай, Трисс.
Миг, и Бьянка Ягеллон пропала в алой дымке портала. Трисс обессилено опустилась в кресло, прижимая пальцы к виску. Она вспоминала Содден, тот день… и предательство Бьянки.
Чародейка прижала вторую руку к груди, жмурясь. Шрамы на коже зажили, да. Но заживёт ли ещё одна рана, которую нанесла ей Бьянка? Забудет ли она те секунды, когда от страха забывались все заклинания кроме того, что могло перенести её домой, в маленькую башенку в Мариборе? А когда её буквально рвало от ужаса, кто поддерживал её? Когда страх поедал все внутренности, выносил мозги?