Поэтому синедрион
Решал, как обойти закон.
Обдумывал, как дальше быть –
Как римлян можно убедить,
И обвиненье подтвердить,
Чтоб Сына Божия казнить.
Над ними ненависть витала
И строить планы помогала.
Всей Иудеи прокуратор,
И над евреями диктатор,
Верховной властью обладал,
Вопросы казни он решал.
К нему пошёл синедрион,
Чтоб приговор заверил он.
Всё о евреях знал Пилат.
Визиту их он был не рад.
Толпы услышав шумный глас,
Явившейся в столь ранний час,
Прошёл в судебную палату,
И там, как должнствует Пилату,
Правителю-аристократу,
Хотел принять этот собор,
И разрешить возникший спор.
Войти в язычников палату,
Боясь пред Пасхой оскверниться,
И понести за то утрату
(Могли ведь праздника лишится),
Пришедшие не желали.
Пилата выйти вынуждали
И в возбуждении кричали.
Ну, что ж поделать? Вышел он
Их фанатизмом возмущён.
Пилат, прекрасно понимая,
Что эта каверзная стая
К нему явилась неспроста,
Увидел с ними Человека,
Предельно кроткого Христа.
Вооружённую опеку,
Совместно ненависть и страх
В горящих злобою глазах.
Спросил собравшихся, кто знает,
В чём Человека обвиняют,
Но не хотела эта свора
Вести такие разговоры,
Крича Пилату, что злодей,
Пред ним стоящий Иудей.
Евреи дерзко отвечали,
Чтобы за резкостью речей
Расследовать вину не стали,
И план раскрылся палачей.
Им не поверил прокуратор,
Над иудеями диктатор.
Возникли у него сомненья
В таком невнятном объясненьи.
Сам захотел узнать Пилат,
В чём этот Узник виноват.
Тут Каиафа выступает,
Христа бесстыдно обвиняет
В том, что евреев развращает,
Платить налоги запрещает,
И что осмелился при том
Провозгласить Себя Царём.
Но, заподозрив в этом ложь,
Уж очень Узник не похож
На самозванного царя,
Решил не тратить время зря.
Злокозненность евреев зная,
Пилат, как судия, решает
Иисуса лично допросить,
Чтоб лучше дело изучить.
Христа от палачей уводит,
Его к себе в палату вводит,
И задаёт вопрос судейский
Неужто Он – Царь Иудейский.
Иисус на сей раз не молчал,
Ему ответил: «Ты сказал!».
Поведал – Царствие Его
Есть не от мира суть сего!
Тем подтвердив, что Он не тать,
А что пришёл Он для того,
Чтобы об Истине сказать!
Пилат улыбку погасил,
«А что есть Истина?» – спросил.
Идёт обратно к иудеям
И объявляет фарисеям,
Что обвинять они вольны,
Но он не видит в Нём вины.
Разволновался тут народ,
Старейшины и всякий сброд.
От праведности этих слов
Взъярился стан Его врагов.
Они неистово взроптали,
В остервененьи закричали,
Что Он народа возмутитель;
Что Он злокозненный учитель;
Что Он ходил по Иудее,
Начав ученье с Галилеи;
И что никак нельзя простить,
И надобно Его казнить.
Услышав слово «Галилея»,
Пилат направил иудеев
К галилеянскому царю,
Чтоб тот решал евреев прю.
Христа Агрипа Ирод знал
И встречи с ним давно искал.
Мечтал Его уговорить
При нём же чудо совершить.
Но и Христос Агрипу знал,
И за натуру называл
Позорным именем лисицы,
Нижайшей хитрости сестрицы,
При встрече потому молчал
И ничего не отвечал.
Агрипа Ирод оскорблённый,
Царёк-лиса самовлюблённый,
Решил Иисуса наказать
И в руки слуг своих предать.
Отдал Христа на поруганье
Из-за Его непослушанья.
Но, взяв с Него такую плату,
Отправил Узника к Пилату,
Признав, хоть был предельно зол,
Что в Нём вины он не нашёл.
Пришлось Пилату вновь решать,
Как с Иисусом поступать.
Что делать дальше он не знает,
Хотя прекрасно понимает,
Кто его хочет принудить
Дать разрешение казнить,
Но всё ж надежды не теряет,
И к милосердию взывает.
Народу выбрать предлагает
Из осуждённых одного,
Чтобы помиловать Его.
Тогда обычай бытовал,
Что в Пасхи праздничные дни,
Кого народ сам выбирал,
Того помиловать могли
Из узников приговорённых,
И к смертной казни осуждённых.
Меж тем народ подговорённый,
Старейшинами убеждённый
Их наглой ложью, как отравой,
Кричит освободить Варавву,
Разбойника и кровопийцу,
И всем известного убийцу.
Так стали все до одного
Скандировать: «Респни Его!».
Среди сего столпотворенья
Приходит Проклы извещенье,
Жены пилатовой поклон
О том, что ей приснился сон,
А в этом сне предупреждали,
Чтоб не было Христу печали;
Что сон опасен и тревожен;
Чтоб муж был крайне осторожен.