Вскоре у нее уже цвели чудесные пионы и гладиолусы, плодоносили кусты смородины и крыжовника. На мою долю приходились ремонтно-строительные работы, которых хватило на много лет и еще осталось, несмотря на то, что наш домик — всего лишь обычный крестьянский сруб, только с мезонином и двумя верандами. Мама гордилась своими цветами, одаривала ими
гостей и соседей. Вспоминала, как в родном Петровске получала призы на городских выставках за свои необычные георгины, о чем даже писали в местной газете. Но сокрушалась, что не растут помидоры, какие вызревали у нее под жарким солнцем Средневолжской лесостепи.
В летние месяцы в ее «имение» приезжали родственники из разных мест, с которыми я был также рад повидаться. Время от времени происходили встречи всех трех сестер: Мария приезжала из Москвы, Лена — из Волжского, обычно со своими двумя дочерьми. У всех дети, у всех связанные с ними проблемы. Сестры отдавали всю душу детям и продолжали опекать их, даже когда те взрослели.
Все они обладали сильными характерами, но были очень разными. Наиболее эмоциональная и даже кокетливая — Мария. Наиболее сдержанная — Лена. Лиза (о матери трудно говорить объективно) мне и другим всегда казалась уравновешенной и мудрой, хотя эмоций у нее также хватало. А я, наблюдая их втроем; всегда вспоминал «Трех сестер» Чехова.
В нашем, можно сказать, «фамильном имении» на двенадцати сотках рос и мужал в летнюю пору сын Сережа, поначалу — играя в песочке, а затем — гоняя на «велике», как когда-то его отец (то есть я). Потом моя мама, называвшаяся уже баба Лиза, носила на руках внучку Машу, родившуюся в конце 1973 года. Годы спустя там же, на лужайке подросшая Маша играла с подружками в бадминтон. Мама перешагнула 80-летний рубеж, но была еще вполне бодрой, когда на даче оттаскивала от лужи кроху Ваню, своего правнука. Успела она порадоваться и второму правнуку — Александру, который родился 21 августа 1991 года.
То была особенно тревожная ночь, когда «гекачеписты» ввели в Москве чрезвычайное положение и перекрыли танками главные магистрали, а еще не родившийся младенец Саша затопал ножками при звуках выстрелов около Белого дома и потребовал от своей мамы
немедленно ехать в родильный дом. Это — не метафора. Мама Таня и ее ребенок в ту летнюю ночь проснулись от звуков перестрелки у Белого дома, до которого было менее километра, и Сережа затем метался и искал машину, чтобы, минуя танковые преграды, провезти жену в родильный дом. А я в дни путча сдал в партком свой билет члена КПСС. В своем заявлении написал, что бездарные руководители запятнали партию новым преступлением — участием в антинародном янаевском заговоре.
Оптимизм и любовь к жизни никогда не покидали мою маму. Ее живо интересовали события в стране и мире. Она редко на что-либо жаловалась. Но здоровье стало подводить ее, о чем она сказала мне очень ясно, когда летом 1989 года я приехал из Индонезии в очередной отпуск. Это был редкий случай, когда она настойчиво попросила меня: заканчивай свои заграничные командировки, мои силы уходят, я хочу, чтобы ты был рядом. Я так и поступил, оставив перед возвращением в Джакарту заявление на имя заместителя министра, чтобы мне готовили замену на посту посла.
Следующим летом я вернулся окончательно, и более трех лет мама была с нами. Силы ее покидали, временами мутнело сознание, ее определили в больницу. 5 декабря 1993 года мама скончалась.
Я очень хотел бы каждому человеку пожелать такую маму. Поэтому и рассказал о ней подробно. Хотя мог бы много больше.
Сила слова
Из песни слово не выкинешь.
На словах густо, а в голове пусто.
Что написано пером, не вырубишь топором.
«Язык до киллера доведет».
«Повышая голос — понижаешь интеллект».
Библейская истина: вначале было СЛОВО.
В начале древней Руси было «СЛОВО о полку Иго-реве». А вот в начале моей родословной было СЛОВО царя Петра Великого. Речь пойдет о генезисе фамилии Бакурских.
...В 1939 году младший брат моего деда по матери (значит — мой двоюродный дед) Евгений Иванович служил на Украине лейтенантом в кавалерийском полку Красной Армии. Этому полку после сговора Сталина с Гитлером о разделе Польши было приказано вступить в Западную Украину. Перед началом операции штаб полка проводил предписанную проверку личного состава и, споткнувшись о фамилию лейтенанта Евгения Бакурского, вызвал его для объяснений: случаем, не поляк ли он? И мой двоюродный дед добросовестно и полно, как положено, рассказал штабисту всю историю своей фамилии, которая передавалась в семье из поколения в поколение. В 1940 году, когда Евгению Ивановичу дали отпуск на побывку у родственников, я услышал эту историю от него самого.