Все это, впрочем, я считал неизбежными и хорошо знакомыми мне текущими заботами, и они меня не пугали. Мне на выручку всегда мог прийти мой лондонский, а затем и сингапурский опыт. Однако менее, чем три месяца спустя после моего приезда в Индонезию случилось непредвиденное...
Гуляя по утрам в тихом садике позади своей квартиры, я стал замечать, что на большом болотистом пустыре появляется землеройная техника, а затем буквально за один день почти вплотную к забору выросли домики строителей.
Моя первая реакция носила смешанный характер: неприятно, что подсобки рабочих находятся под самым забором с окнами на нашу территорию, и значит, шум нам обеспечен на многие месяцы, но в то же время но-вострой покончит наконец с грязным пустырем, рассадником крыс... Стройка разворачивалась стремительно, тяжелые молоты днем и ночью ухали, забивая сваи в грунт.
Следуя известной практике, я наносил визиты коллегам по дипкорпусу, министрам, другим должностным лицам и за разговорами «между прочим» выяснил, что стройка за нашим забором проходит по грандиозному плану создания престижного торгового центра, который будет венчать пятизвездочный отель, и затеяна она компанией «Бимантара», о которой все говорили как-то особенно почтительно, а то и загадочно.
Пока я вместе с сотрудниками прикидывал, нужно ли предпринимать с нашей стороны какие-то действия, в каменном заборе, а затем и в стенах представительских комнат обнаружились трещины.
Тогда в срочном порядке я напросился на визит к первому заместителю министра иностранных дел Судармоно, с которым у меня уже в первый месяц работы установился хороший деловой контакт. С горячностью стал говорить ему, что кто-то должен ответить за разрушения, причиняемые посольству.
Судармоно пообещал выяснить обстоятельства дела, но при этом попросил не спешить с выводами и намекнул на то, что Джакарта находится в зоне повышенной сейсмичности и что на стенах своего собственного особняка, расположенного неподалеку, он также обнаруживал следы очередной природной встряски. (И, правда, в эти дни я действительно испытал, будучи в своем кабинете на восьмом этаже, вполне ощутимое потряхивание.)
Все же я как-то уговорил Судармоно пообедать в моей резиденции и как бы невзначай показал на трещины в стенах, но гость был уклончив и как-то особо, по-дружески советовал не ссориться с «Бимантарой». К этому времени я выяснил, что за «Бимантарой» стоит Бамбанг, сын президента страны, и что возводимый «через стенку» от нас комплекс является его любимым детищем. Но, разумеется, памятуя о задачах, которые были поставлены передо мной в Москве, у меня и мысли не было омрачать наши отношения с Индонезией и осложнять контакты с руководством страны тяжбой по поводу трещин.
Кстати, мои соседи — послы Японии и Австралии (территории их посольств, как упоминалось, были рядом и также примыкали к грандиозной стройке) вели себя невозмутимо и, когда я упоминал о злополучных трещинах и намекал, что у них также могут возникнуть проблемы, уходили от ответа. Японец Муто (впоследствии он был переведен послом в Москву) улыбался и говорил: «У меня нет проблем!» — гордо ссылаясь на то, что его посольство строили японские специалисты, а они-то имеют опыт строительства в высоко сейсмичном Токио. Более прямодушный посол Австралии, не выдержав напора с моей стороны, признал, что у него некоторые проблемы возникли, но он не хочет делать из этого историю и куда-то жаловаться. Тем более что скоро кончается его командировка. «Единого фронта» явно не получалось.
К тому времени посольство начало переписку с Москвой по поводу начавшихся разрушений, а также вступило в контакт с местной компанией «Пембангунан Джая», строившей здания посольства. Еще обратились в строительный департамент муниципалитета Джакарты, от которого, в частности, добились официальной сводки о последних землетрясениях в зоне города, но она ясной картины нам не дала.
Помимо завхоза и технических работников в конфликт были вовлечены мой заместитель посланник В. Б. Кучуки консул Ф. Н. Поселянов — оба исключительно опытные и ответственные дипломаты, прекрасно знающие страну и индонезийцев, а позже В. А. Селезнев — яркий дипломат и знаток Индонезии, как говорится, «от Бога».
К концу лета (хотя в приэкваториальной Джакарте оно длится круглый год) за динамикой разрушений стала следить целая команда под руководством присланного из Москвы специалиста А. С. Рыбина и инженера-смотрителя посольства. Специальные «маячки», поставленные на трещинах, показывали, что трещины становятся шире, в помещения стали проникать ливневые воды.