Как-то осенью мы все дружной компанией отправились в глухой угол леса, местонахождение которого я уже не помню, и оказались в гостях у отца Фарли Ангуса и его спутницы Барбары: жили они там круглый год в уединении в «кабине» — домике вроде русского деревенского амбара, без электричества, «с удобствами во дворе», и выглядели вполне довольными этой жизнью наедине с природой.
В 60-е годы в Канаде еще не было разговоров о движении «Гринпис», но такое движение, по существу, развивалось, оно подавало свой голос, и Фарли был на переднем крае.
Так случилось, что в 1967 году в ньюфаундлендском заливе около Боргео застрял потерявший ориентировку двадцатиметровый кит. Фарли одним из первых узнал о происшедшем от жителей городка, с которыми ранее жил бок о бок пять лет, и развернул широкую кампанию по спасению животного. Пресса неделями вела репортаж о действиях «хранителя кита», спасти которого, однако, не удалось. Многократно Фарли выступал в печати и по радио с призывами запретить хищническую охоту на детенышей тюленей на севере провинции Квебек, которая одно время приобрела большой размах. Горько видеть, что и в начале нового века эта охота все еще ведется.
Однажды, когда Фарли приехал в Оттаву вместе с Ангусом, мы встретились на квартире посла Шпедько, который быстро расположился к гостям, предложил выпить по рюмочке коньяка, затем — другой, третьей, четвертой... Помню, мы очень весело провели долгий вечер, закончившийся... примеркой шотландских юбок Ангуса и Фарли.
Подробности лучше всего услышать от самого писателя, тем более что он изложил их в интервью, опубликованном в марте 1968 года канадским журналом «Маклинз».
«... «Маклинз». Вы, по-видимому, весьма расположены к русским.
Моуэт. Что же, мне нравятся они. Мне нравится почти все, что я знаю о русских, как людях. А политика меня совсем не касается. Когда я общаюсь с русскими, мой интеллект и эмоции задействованы на 50 процентов больше, чем когда я общаюсь с канадцами... Впервые я близко узнал русских, когда посетил их посольство в Оттаве. Я пришел за визой, а посол Иван Шпедько пригласил Клэр, Ангуса и меня на обед. Мы выпивали и беседовали и стали такими приятелями, что мой отец решил посвятить Ивана в клан Моуэтов. Он поэтому дал Ивану свою юбку («килт»). Иван — крупный мужик, и юбки хватило только на половину его. А я обернул своей юбкой штаны первого секретаря. Затем мы вышли на балкон. Он смотрит на Шарлот-стрит, а на другой стороне улицы стоит давно пустующий и закрытый ставнями викторианский дом. Широко известно, что это наблюдательный пункт Ар-Си-Эм-Пи (канадская служба безопасности). Ну а я начал изображать волынщика, зажимая нос, барабаня по горлу и рыча. Ангус скомандовал, чтобы наши новые рекруты маршировали под волынку, и так мы провели парад, кружась на балконе...»
Добавлю от себя на трезвую голову, что Фарли ничего не преувеличил.
Когда мы начали готовить поездку Фарли в СССР, в наши разговоры включился другой первый секретарь посольства, которого я хорошо знал в прошлом по совместной учебе в МГИМО, но он стал работником внешней разведки, наши пути надолго разошлись, и встретились мы вновь только в Канаде. Фарли мог его интересовать, по моему предположению, как потенциальный «западный писатель-попутчик» (существовало такое понятие в отношении интеллигенции, сочувствовавшей советскому режиму, и ЦК давал разведке соответствующие задания).
Зная Фарли как человека независимых взглядов, я скептически относился к такому интересу коллеги, но это не мешало нам всем дружески общаться. Во всяком случае, этот коллега (я храню о нем самую добрую память) помог позже, в 1969 году преодолеть много препятствий на пути организации поездки Фарли и фотографа Джона де Виссера по ранее недоступному иностранцам сибирскому маршруту, результатом которой явилась публикация в Канаде объемной книги «Мое открытие Сибири» и художественного фотоальбома «Сибирь».
Ко времени этой поездки я был уже в Москве и работал в МИДе в должности заведующего канадским сектором. В силу этого мог содействовать ее организации. В то время это было непростым делом, поскольку Фарли рвался посмотреть «глубинку» за Байкалом вплоть до Мирного, Якутска, Магадана и даже Черского, что на берегу Северного Ледовитого океана И ему был организован этот маршрут даже при том, что с ним путешествовал фотограф, который, нужно признать, сделал для альбома великолепные цветные фотографии нашей северной природы.