Таким образом, большинство пожеланий было удовлетворено, Фарли и Джон возвращались из сибирско-дальневосточного турне полные впечатлений. Моя жена, сама родом с Дальнего Востока, предусмотрительно приготовила домашний обед с обилием свежих овощей, что особенно порадовало гостей, когда они посетили нашу квартиру. Фарли при всей любви к рыбным блюдам и русской водке «отводил душу» на овощном салате и говорил, что сибирского застольного гостеприимства ему хватит на много лет.
А книга и фотоальбом о Сибири, опубликованные в начале 1971 года, имели большой успеху канадцев. Они рекламировались одновременно с вышедшими тогда знаменитыми мемуарами Н. С. Хрущева.
Храню эту книгу с автографом Моуэта как добрую память о нашей дружбе, тем более что он упомянул в ней и обед в нашей квартире, который оказался в ряду ярких его впечатлений. Главное в книге объемом 500 страниц — забота о гармонии человека и природы, а этой гармонии писатель, к сожалению, не обнаружил и на Советском Севере, что и засвидетельствовал, как всегда, с юмором и не стесняясь в выражениях.
Той же весной 1971 года Фарли выступил на страницах популярного канадского еженедельника «Уикенд мэгэзин» со страстной статьей в защиту уникального по чистоте озера Байкал. Он с радостью говорил о победе тогда (к нашему несчастью, временной) тех, кто защитил Байкал от посягательств стратегов Москвы, затеявших строительство около озера целлюлозного комбината, и одновременно описывал печальную судьбу озера Эри, одного из пяти Великих американских озер, безнадежно загубленного американскими промышленниками.
Мое общение с Фарли продолжилось осенью 1971 года, когда я был в числе лиц, сопровождавших А. Н. Косыгина, председателя Совета министров СССР, во время его официального визита в Канаду — в ответ на визит в Советский Союз годом ранее премьера Пьера Трюдо
Мы с Фарли не прекращали переписку, и я сообщил ему о своем желании повидаться с ним во время пребывания Косыгина в Торонто.
Мы оба были очень рады встрече и возникшей возможности проговорить целый вечер по душам. Я рассказывал о нашей московской жизни и о визите Трюдо, которого я сопровождал в ходе его длительной поездки по стране по необычному «кольцу»: Москва, Киев, Ташкент, Самарканд и затем сразу — Норильск, Мурманск, Ленинград. Трюдо пытливо знакомился с советским опытом освоения арктических районов, и Фарли радовался этому.
Интересовали его также мои впечатления о двадцатилетней Маргарет, на которой пятидесятилетний холостяк Трюдо тогда только что женился, и поездка в СССР пришлась на их «медовый месяц». Рассказал ему несколько забавных ситуаций.
Так, по завершении официальных церемоний и бесед в Ташкенте Трюдо перед вылетом в древний Самарканд, который он много лет мечтал посмотреть, попросил нас освободить его от протокола на тот неполный день, что мы там проведем. При этом он сказал, что, если не будет возражений, он и его юная супруга оденутся совсем неофициально и по-летнему (стоял конец мая, и температура доходила до 30 градусов по Цельсию): Самарканд они хотят посмотреть как туристы.
Наш протокол и замминистра, представлявший правительство в этой поездке, встретили такое пожелание гостя хмуро и после некоторых пререканий и переговоров с узбекским протоколом был вынесен вердикт: гость, это его право, оденется, как пожелает, но наши должны соблюдать принятый протокол, тем более что «власти Самарканда не одну неделю готовили город и людей к встрече высокой делегации, и такие изменения они просто не поймут». Говорили еще о традиционном русском и восточном гостеприимстве...
На следующее утро мы прилетели в Самарканд, где у трапа самолета выстроилась под жаркими лучами солнца шеренга официальных лиц во всем черном, в растерянности искавших взглядами, где же высокие иностранные гости. А навстречу им спускалась по трапу улыбающаяся «курортная парочка»: спортивного вида мужчина в белых легких брюках и пестрой рубашке, с легким платком на шее и девушка в веселом сарафанчике, оба — в сандалиях на босу ногу. Далее следовали чопорные московские и ташкентские чиновники в строгих костюмах и при галстуках. Только Виктор Сухо-древ, переводивший Трюдо, и я осмелились быть без галстуков.
Не менее забавной была картина официального дневного обеда, который власти города дали в честь гостей. Мы сидели за большим столом в виде буквы «П», и я, будучи на одном из краев стола, с улыбкой наблюдал, как из-под скатерти выглядывала шеренга черных ботинок и туфель, а в центре — две пары босых ног в сандалиях.