— Сир Джейме, — прошептала она, опустив глаза в пол.
— Ваше Величество, — ответил рыцарь. Когда она сделала первый шаг, он шагнул тоже, никогда не оставаясь слишком далеко позади неё.
Через несколько минут Лианна поняла, что не знает, куда направляется. Она знала только, что должна была покинуть ту удушающую комнату. Довольно громко заурчал живот. Положив руку на его плоскую поверхность, Лианна решила поесть. Приближаясь к главному залу, она услышала шум; это был звук людей, которые смеялись, разговаривали, пили. Первой её мыслью было развернуться и убежать подальше от всего этого. Непосредственно перед дверьми она остановилась. Когда сир Джейме потянул за дверную ручку, она покачала головой. Она ещё не была готова.
И вдруг за дверьми настала тишина. Все притихли, и молчали, пока из зала не донёсся звук музыки. Этот звук она хорошо знала; это была та самая мелодия, которая заставила её плакать шесть лет назад, и та, что он играл для неё и только для неё в последующие годы.
Может, он ждёт меня, с трепетом осознала она. Она открыла двери и вошла, увидев своего мужа, поющего и играющего на серебряной арфе. Но его глаза были не где-то далеко в поисках неё. Мало того, он смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на ком-то, и улыбался. Она шагнула вперёд, выискивая взглядом ту, что украла его чувства к ней. И она нашла: Серсея Ланнистер, со сверкающим взглядом, раскрасневшаяся, глядела на короля так, словно он был богом на земле.
Лианна не могла вспомнить, как потом всё быстро произошло; сначала она почувствовала непередаваемую печаль, затем могучий гнев. Жар ударил ей в голову, тело задрожало от едва сдерживаемой ярости, и она взорвалась, стремительно, словно буря. Она помнила, что схватила со стола кубок вина и что к тому времени музыка прекратилась и все смотрели на неё. Она помнила, что все ахнули, когда она взяла кубок и вылила из него вино на золотую голову Серсеи Ланнистер.
Всё остальное оказалось размытым. Она помнила, как красное вино окрашивало жёлтое платье Серсеи цветом темнее крови. Она помнила руки на своей талии, оттаскивающие её подальше от места происшествия, хотя она не могла сказать, чьи они были. Но после всех волнений, движений, гула возбуждённых шепотков Лианна вновь оказалась одна в своей спальне.
Голова перестала кружиться, и снова вернулась тишина. Рука схватилась за горло; оно как-то неистово горело, и она поняла, что, должно быть, кричала и кричала на Серсею, не думая о том, что говорит. Всё произошло так резко и с такой скоростью, что, казалось, этого никогда и не было. Она опустилась на колени и обняла себя руками.
Дверь открылась. Показался силуэт высокой, гибкой фигуры. Не глядя на лицо, она знала, что это Рейгар, её Рейгар; её лживый, обманчивый Рейгар. Он закрыл за собой дверь и подошёл к окну, раздвинув шторы, чтобы впустить свет. Лианна опустила голову, подальше от солнца, и молча смотрела в пол. Она услышала раздражённый вздох Рейгара, прежде чем он встал перед ней.
— Ты должна принести извинения леди Серсее, — сказал он стальным, бесстрастным голосом.
Этого было достаточно.
— Извинения? — усмехнулась она, показав мужу своё лицо. — Ты просишь меня извиниться перед женщиной, с которой занимаешься любовью?
— Я не занимаюсь с ней любовью, — холодно ответил он.
— Но скоро будешь, не так ли? Ты спел для неё песню… — Она остановилась, поднялась на ноги, сжала кулаки и отставила всякую сдержанность. — Ты пел для неё! — испустила она обвиняющий крик. — Как шесть лет назад для меня, теперь ты поёшь для неё! Эти песни всегда были моими, написаны для меня, а ты идёшь и поёшь их для неё! Это то, что ты делаешь с женщинами, с которыми хочешь переспать? Поёшь для них?
— Не говори глупостей, Лианна…
— Не указывай мне, как говорить! — пронзительно ответила она; её голос отозвался в её собственных ушах. Рейгар замолчал, поджав губы и позволив ей говорить. Лианна прерывисто вздохнула и начала снова более спокойным тоном, но по-прежнему дрожащим: — Я могла бы простить то, что ты не пришёл увидеть меня после родов. Я могла бы простить то, что ты не пришёл увидеть меня, когда вернулся. У меня было для тебя так много оправданий; я говорила себе, что ты устал, что ты расстроен, что по возвращении ты был занят. Но, похоже, вместо этого ты флиртовал с Серсеей Ланнистер. — Она выплюнула это имя, как будто хотела избавиться от дурного вкуса на языке.
Но Рейгар не реагировал на неё. Он только смотрел на неё твёрдыми фиолетовыми глазами, держа свои причины при себе. Они не похожи на глаза Рейгара, осознала она. Рейгар смотрел на неё только с нежностью и иногда с раздражением. Она потянулась к нему дрожащими руками, касаясь кончиков волос.
— Ты подстриг их, — прошептала она, увидев теперь, что волосы, которые она так любила, едва задевали плечи. В свою очередь, Рейгар взял её за подбородок, нежно потирая его пальцем.
— Ты стала тоньше. И бледнее, — пробормотал он. От этой нежелательной нежности на глаза Лианны навернулись слёзы. Ей хотелось ненавидеть его, разорвать зубами на части и вытолкнуть из своей жизни. И всё-таки она не могла. Не плачь из-за него, убеждал её голос в голове. Она не могла к нему прислушаться; она приберегла свои слёзы для него, потому что не было никого, с кем она могла бы плакать, кроме него, а в одиночку это было слишком больно. Несмотря на все усилия, Лианна сдалась. Она ударила раз кулаком по его груди, прежде чем припасть к ней, позволив себе свободно рыдать. Он опустил руку ей на голову, и длинные, знакомые пальцы переплелись с её волосами.
— Ты ублюдок! — воскликнула она, всё ещё плача. — Ты понятия не имеешь, как больно мне было. Ни малейшего понятия. Ты оставил меня ради сгоревшего замка, а потом — ради женщины. Ты ублюдок, ублюдок! — Лианна ощутила, как огонь, поднимающийся в ней, высушивает её слёзы. — Ты меня слышал вообще? Как я, истекая кровью и выталкивая ребёнка, который был уже мёртв, кричала твоё имя? Я просила тебя прийти и держать меня за руку. Я чуть не умерла, Рейгар, и всё, чего я хотела — это тебя!
— Я сожалею, — услышала она, но это не подавило её гнев.
— Сожалеешь? Зачем? — спросила она, отлипая от его груди. Её мутные глаза встретились с его ясными, и она впилась ногтями в ладони. — Что сделано, то сделано. Теперь ты должен это исправить.
— Как мне сделать это? — спросил он с вопросом в глазах. Они были такими выразительными, его глаза.
— Никогда больше не покидай меня, — попросила она, схватив его за рубашку. — Не оставляй меня.
— Я не буду, — сказал он.
— Хорошо, — пробормотала Лианна. — Тогда оставим Серсею Ланнистер в прошлом. — Ты больше не будешь с ней видеться.
Она ожидала, что он согласится, что прижмёт её к груди в порыве страсти или на худой конец кивнёт. Он не сделал ничего из этого; он только смотрел на неё в пугающей тишине.
— Конечно… — начала Лианна подёргивающимися губами. — Конечно, если ты не… ты действительно не нацелился… — Отчаяние поглотило её и не дало закончить. — Я — твоя жена, — прохрипела она, положив руку себе на грудь. Внутри неё было так тесно, словно из неё выкачали весь воздух. — Ты не можешь…
— Лианна, прошу, пойми, — заговорил он тихо, взяв её за поникшую руку. — Я делаю это не из любви. Долг движет мной. Мне нужна подлинная королева и наследники. Серсея может дать мне это.
— А я не могу? Разве я уже не дала тебе это? — Это, должно быть, сон. Чтобы слышать, как Рейгар, её Рейгар, говорит о другой женщине — нет, этого не может быть. Это неверно. Это бессмысленно. — Я дала тебе всё! — закричала она, выдернув руку и пригвоздив его обвиняющим взглядом. — Я подарила тебе своё девичество. Я отдала свою руку в браке. Я давала тебе всю свою любовь, всё терпение. Я отдала свою жизнь в твои руки, надеясь, что ты не злоупотребишь этим. Я дала тебе своё тело и свою душу. Я дала тебе сына — ты забыл своего сына, Рейгар? Ты видел вообще своего сына с тех пор, как вернулся? — Маленький Джон, за которого она пролила кровь, за которого молилась. Их сын. — Знаешь, как я произвела его на свет? Там, в той одинокой башне, после того, как ты покинул меня — и никто не держал меня за руку, Рейгар. Я звала тебя, но тебя там не было. Я чувствовала, словно ускользаю, но я была счастлива. Счастлива! Потому что я бы умерла, дав тебе то, что ты хотел.