Лианна села в кровати; рядом на кресло опустилась Кейтилин.
— Нам недоставало Вас вчера на ужине, — тихо сказала ей леди Старк.
— Боюсь, что я не могла заставить себя прийти, — в тон ей ответила золовка голосом, звучавшим заученно. Это придворный тон, поняла она. — Дорога утомила меня.
— Вам не нужно скрываться от меня, милая Лианна, — нахмурившись, сказала Кейтилин. — Ваш брат заботится о Вас. Я хочу помочь.
Лианна замолкла. Она затеребила кружева спереди на её платье, явно чувствуя от чего-то неудобство. Однако Кейтилин чувствовала, что это будет не просто разговор.
К её удивлению, королева частично расстегнула шнуровку, дав грудям немного большую свободу. Она заметила, что они неестественно большие, плохо приспособленные к её небольшому телу. В них молоко, поняла она, и много. Её дискомфорт, вне сомнения, вызван болезненностью от отсутствия ребёнка, который сосал бы его и облегчил их вес; Кейтилин повезло никогда не испытывать такой боли, но хорошо знала о ней из причитаний Лизы, чьи выкидыши также оставляли грудь чрезмерно чувствительной на целые месяцы.
— Я знаю, что Нед попросил тебя об этом, — пробормотала королева, глядя в сторону от Кейтилин. — Я очень хорошо знаю, что ты нашла меня неприятной. Я не виню тебя. — Кейтилин открыла рот, чтобы возразить, но Лианна пригвоздила её холодным взглядом, заморозив слова в её горле. — Я многое забрала у тебя, в конце концов. Если ты хочешь уйти, я скажу брату, что ты была добра со мной. Я не буду заставлять тебя обмениваться словом с драконьей шлюхой.
— В-Ваше Величество, я не знаю, о чём Вы говорите., — сказала Кейтилин, прочистив горло. Она обнаружила, что не может выдерживать холодного взгляда Лианны, и опустила глаза себе на колени.
— Разве не так все они называют меня? Этим утром я проезжала через деревню, где имела обыкновение бегать ребёнком, а мне плюнули под копыта лошади и назвали драконовой шлюхой. — Лианна вздохнула, словно извергнув пламя. — Если хотите, можете верить в это, миледи. Я уже сама начала в это верить. — Кейтилин не знала, как ответить; между ними опустилось затишье, давящее грудь и вызывающее беспокойство. Лианна снова заговорила, облегчая эту тяжесть: — Боги наказали меня, леди Кейтилин. Ваша доброта необоснованна.
— Вы верите, что заслуживаете наказания? — услышала Кейтилин свой голос. Ей сразу захотелось взять свои слова обратно, когда страдание в глазах Лианны ужалило её. — Простите…
— Я полагаю, что была наказана достаточно, когда боги забрали у меня отца и брата, лишив Вас мужа и оставив меня сиротой с разбитым сердцем. Я думаю, что была наказана, когда Рейгар отказал мне в желании вернуться домой, когда война обострилась. Я думаю, что боги достаточно наказали меня, забрав пятерых младенцев из моего чрева и заставив меня зарыть их в землю. Может, я заслужила всё это за всех мужчин, женщин и детей, которые умерли из-за моей глупости. — Лианна сжала свои маленькие ручки в кулаки, и Кейтилин уставилась на них вместо яростного выражения её лица. — Но глупость эта была лишь наполовину моя. Рейгар был тем, кто убедил меня уехать, зная, как я несчастна от своей помолвки. Рейгар — тот, кто лгал мне, говоря, что любит меня, когда всё, что он хотел от меня — чтобы я раздвинула ноги и предоставила ему ребёнка. Я была ещё наполовину дитя; Рейгар был старше меня, разумнее, но так же эгоистичен и так же виновен. Тем не менее, больше всех страдаю я. Где в этом справедливость?
— Я заявляю, что нет никакой справедливости, Ваше Величество — мягко сказала ей Кейтилин.
— Теперь у него в постели новая женщина, та, которую называют Светом Запада. Я зовусь волчьей сукой и шлюхой, в то время как она — сияющий свет. — Лианна сухо посмеялась, застав Кейтилин врасплох. — Ирония всего этого в том, что я вышла замуж за Рейгара прежде, чем он уложил меня в постель. Под сердце-деревом, вот в этой богороще, мы сказали свои обеты, а после трава перед ним послужила нам брачным ложем. Я никогда не была его шлюхой. Я всегда была его женой.
— Принцесса Элия также была его женой, — напомнила Кейтилин, внезапно осмелев. — Леди Серсея сделала с Вами то, что Вы сотворили с принцессой Элией.
Лианна грустно улыбнулась.
— Я не забыла об этом. После того, как Рейгар женился на Серсее Ланнистер, я молюсь богам, чтобы они передали мои извинения Элии Мартелл на небесах. Я молюсь, чтобы они дали мне то же благородство, с которым держалась она в таком унижении. — Она сделала паузу и заговорила снова, низким и скрытным голосом: — Но боги были добры к ней. Они убили её.
— Это не доброта. — Кейтилин вдруг услышала в своём тоне порицание. — Боги не убивают из доброты.
— Назвала бы ты добротой, если боги пощадили бы её, в то время как дети её погибли? — спросила Лианна со слезящимися глазами. Кейтилин молчала. — Не думаю. Вместо этого она со своими детьми и родителями где-то на небесах, избавленная от всех земный болей. Я не единожды желала умереть, Кейтилин. — Это откровение покоробило её; никогда в её короткой жизни такие мысли не приходили ей в голову. Даже в самые тёмные дни она не задумывалась о смерти. Слышать Лианну — королеву, любимую сестру — объявляющую такое, было пугающе. — В смерти я смогу извиниться перед теми, кто пострадал от меня. Сначала перед отцом, потом перед братом, затем — перед Элией.
— Вы не должны говорить такое, Лианна, — сдавленным голосом предостерегла её Кейтилин, одолеваемая своими суевериями.
— Тебе не следует беспокоиться. Боги убивают тех, кого любят, чтобы избавить их от дальнейших страданий; меня они не любят. Кроме того… — Её взгляд блуждал где-то за Кейтилин. — У меня есть сын, ради которого я должна жить. Я никому не могу доверить его защиту. Не сомневаюсь, что ты понимаешь меня. — Кейтилин кивнула; её дети были её жизнью. Она бы убила за них, и Лианна, вне сомнения, тоже. — Убеждаю — не жалей меня, Кейтилин.
— Я не могу ничего с собой поделать, — прошептала Кейтилин, подходя к ней. Она села напротив неё на кровать и взяла её маленькие холодные руки. — Я годами говорила себе, что Вы заслуживаете наказания, но это ещё не всё.
— Что ещё? — спросила Лианна, нахмурив брови.
— Вы до сих пор его любите, — сказала Кейтилин, сжимая её пальцы. — Любите, не так ли? — Королева была увлечена, что бы заметить, как каждый раз, когда она произносила имя Рейгара, лишь на треть это было с презрением, но на две трети — с нежностью. А как иначе? Король был единственным спутником Лианны на протяжении нескольких лет. Кейтилин могла только смутно представлять себе, что произошло между ними — двумя влюблёнными, которыми они не должны были быть, но, несмотря на это, притянутыми друг к другу.
Лианна отвернулась, пряча глаза и тем подтверждая представление Кейтилин.
— Люблю я его или нет — это к делу не относится. Сейчас я живу для своего сына.
— Но что Вы будете делать, когда вернётесь к нему? Будете изображать любовь? — спросила её Кейтилин, расширив глаза. — В то время как Вашей компании в Винтерфелле всегда рады, Вы, конечно, должны знать, что Вам придётся вернуться к нему.
— Я не знаю, что я буду делать, — призналась Лианна. — Я приехала сюда передохнуть, ибо меня измучили тревоги. Я не доверяю Королевской Гавани, я не доверяю Серсее Ланнистер и я не могу вынести мысли, что Рейгар сейчас с другой. Я просыпаюсь по ночам и прижимаю сына к груди, ибо боюсь за его безопасность после моего возвращения. Но что я могу сделать? Какой у меня есть выбор? — В её голосе слышалось отчаяние, близкое к призыву о помощи.
— Он не освободит Вас от ваших клятв? — нерешительно спросила Кейтилин.
— Я уже предлагала. Он удерживает меня, потому что я нужна ему. Знаю, это прозвучит безумным, но в его сердце ещё есть любовь ко мне.
— Как Вы можете говорить, что он любит Вас, когда он заменил Вас, — сказала Кейтилин, ободрённая их откровенным до сей поры разговором. — Серсея не любовница, Лианна. Она — жена, как и Вы.
— В этом она коварна, — прошипела Лианна. — Она так долго хотела его. Я не сомневаюсь, что она спланировала свой путь к нему в постель, хоть у меня и нет никаких доказательств. — Она махнула рукой, отстраняя эту тему. — Это не имеет особого значения. Когда я вернусь, я займусь тем, что обеспечу выживание моего сына.