— А как же амбиции Ланнистеров? Им не нужны претензии Вашего сына на трон. — Они уже зашли далеко, и захотят ещё больше, вне сомнений. Кейтилин вспомнились усталые вздохи и проклятия её отца из-за безжалостного разграбления Ланнистерами их лагерей после победы Рейгара на Трезубце. «Они не остановятся», бормотал отец, думая, что никто не слышит.
— Я бы сказала, что им нужно. Я не хочу, чтобы Джон был королём. Я хочу только, чтобы он жил.
— Король настолько любит Серсею, что может отказаться от претензий Джона? — Лианна молчала, что-то скрывая. — Ваше Величество? — переспросила Кейтилин, сжав её пальцы.
— Рейгар хотел меня только потому, что я могла принести ему сына. Он называл Джона принцем, что был обещан. Он мечтал возвести его на трон.
— Я не понимаю, — пробормотала Кейтилин. — Вы дали ему это. Почему он женился на Серсее?
— Он требует больше наследников. Как-то он рассказал мне пророчество — причину, по которой он нуждался в Джоне. Я не поняла его тогда, не понимаю и сейчас. — Её голос начал искажаться чем-то средним между гневом и печалью. — Возможно, всё это было ложью, Кейтилин, я не знаю. Он лгал мне, говоря, что любит меня. Он не любил меня. Пока я не забеременела и не почувствовала, что он на самом деле любит. Мне не удалось сделать этого снова, и, таким образом, его внимание перешло на другое. Думаю, я буду ему не нужна, когда Серсея даст ему детей, которых он так хочет. Но я не могу отпустить его. Я должна притворяться. Должна терпеть. Жизнь моего сына в моих руках. Это весьма серьёзно.
— Согласна, Ваше Величество, — наклонила голову Кейтилин, закусив губу и размышляя над этим вопросом. Она всегда была осведомлена о политике с самой юности, отлично зная, что её девственность, её добродетель были инструментами, которые будут использоваться при ведении переговоров для создания союза. Она принимала, что выйдет замуж не по любви, а из соображений выгоды. Но Лианна вышла замуж из любви к своему королю, пусть поначалу и односторонней. Теперь же появилась вторая королева; союз, образованный из честолюбия, но могущий поставить под угрозу плод первого. Это не то, к чему Кейтилин привыкла. Она всегда ожидала от Неда, что он будет защищать её до последнего вздоха, ведь она была у него одна и только одна. Его ухаживания и чувства с самого начала были только для неё. Не было никакой конкуренции, каковая, несомненно, возникнет между Лианной и Серсеей. У неё же не было никакой необходимости беспокоиться о претензиях и преемственности.
Кейтилин обнаружила, что думает о Роббе с Сансой, представив себе ситуацию, где их права на Винтерфелл означали бы определённую опасность их жизням; где взрослые определяли бы, жить им или умереть, в погоне за идеей, трудной для понимания детей. Это было будущим маленького Джона. Но что Лианна может сделать?
Кейтилин посмотрела на королеву с её детским лицом, худеньким телом, головой в кудрях, подходящих больше для маленькой девочки. Даже её взгляд казался детским; её вздохи несли с собой оттенок задыхающегося недоумения. Как бы она ни старалась, любой возьмёт над ней верх. Ему нужно будет только отбросить её в сторону, чтобы расчистить путь к ребёнку.
— Кейтилин, — нежный голос Лианны с лёгким прикосновением к щеке вытащили её из размышлений. — Почему ты плачешь?
Кейтилин подняла руку к лицу, с удивлением обнаружив его мокрым.
— Я не знаю, — трепеща, прошептала она, уставившись на капли на её руке, а затем на те, что упали ей на колени.
— Не плачь по мне, милая сестра, — призвала Лианна, подняв её руку к своим губам. — Думай только о своей семье. Забудь мои печали.
— Не могу, — сказала ей Кейтилин, удивлённая нежностью поцелуя, оставленного на её пальцах. — Вы тоже моя семья. — Девиз её Дома отозвался у неё в голове: семья, долг, честь.
========== Джейме III ==========
После того, как её брак с Рейгаром был утверждён, Серсея на каждом шагу стала отказывать Джейме в его стремлении к ней.
Он отчаянно пытался получить её любовь, которую она так щедро давала ему, целуя, когда никто не видел, проникая в её спальню поздно ночью, но его встречали холодные губы и сомкнутые ноги. Разговаривать с ней стало бесполезным: её голова витала в облаках, а на языке было только одно имя — Рейгар, Рейгар, Рейгар. Книги были Рейгаром. Еда была Рейгаром. Солнце — Рейгар. Всё — Рейгар.
Утром после свадьбы он пришёл в её спальню, предприняв ещё одну попытку вернуть её расположение. Он смял её губы своими, снял халат с её прекрасного тела, прежде чем его холодно оттолкнули, смотря, как на незнакомца.
— Теперь ты слишком хороша для меня, когда стала королевой? — спросил Джейме, пытаясь сказать это язвительно, но вышло отчаянно. — Раньше ты умоляла трахнуть тебя. Что изменилось?
— Я вышла за Рейгара, — настоятельно произнесла она. — Теперь я принадлежу ему.
— Ты принадлежишь мне, — слабо ответил Джейме, опускаясь перед ней на колени. — Мы вместе пришли в этот мир. Рано или поздно ты придёшь ко мне.
— Я выбираю поздно, — сказала Серсея, решительно выдохнув. Она подняла с пола халат, завязала его на талии и села за туалетный столик. Она искала в зеркале свои недостатки, хотя не имела ни единого. Она была прекрасна. — Волчья сука оставит нас на год. Я буду всем, чем он захочет. — Она улыбнулась, гордая собой; щёки едва затронул розовый румянец. Серсея не краснела. — Ты сказал Рейгару о своём решении, будешь ты или нет охранять суку, пока она будет в отъезде?
— Нет, — тихо сказал Джейме, поднимаясь на ноги. — Я думал, ты хочешь, чтобы я был здесь. — Если не поедет он, поедет Барристан — единственный в Королевской гвардии, кто хоть на йоту заботился о ней.
— Ты лучше послужишь нам, если поедешь с ней, — сказала она, используя самое ужасное местоимение; произнося «нам», она как бы имела в виду их обоих, а не только себя и отца. Джейме не был частью этого «мы». Он не хотел иметь с этим ничего общего. Ему хотелось кое-чего другого: «нас», его и Серсею, навеки.
— Что ещё ты хочешь ей сделать? — скептически спросил Джейме. — Ты положила пятерых её детей в землю, Рейгар не будет трахать её в течение года, а её сына не будет рядом, чтобы он беспокоил тебя. Что ещё я могу сделать?
Серсея ухмыльнулась.
— Я слышала, на Севере есть леса, кишащие медведями. Как было бы жаль, если бы сучка ехала верхом, и на неё напал один из них? И если бы её сын погиб вместе с ней?
— Ты просишь меня убить её и принца? — спросил Джейме, желая показаться удивлённым, но вышло плохо. Он слышал подобные просьбы и до этого; это было из разряда того, что хотел их отец и того, что вернуло бы Джейме благосклонность Серсеи.
— Если ты убьёшь щенка, я не сомневаюсь, что его сучья мать наложит на себя руки, — сказала Серсея со взмахом руки. — Всё, чего я хочу — трон для моего первого сына и разбитое сердце короля с освободившимся в нём местом для другой женщины, — категорически заявила она. — Хотя, возможно, мне не стоит беспокоиться. Если за это время я дам ему ребёнка, если я буду достаточно любезна… он может дать мне это и так. — Джейме сухо рассмеялся, заставив Серсею вскинуться с обиженным выражением лица. — Что смешного, брат? — спросила она, расстроенная. Джейме подошёл к ней сзади, положив руки на плечи; она снова стала смотреть вперёд, а Джейме глядел на неё в зеркало.
— Так мило видеть тебя столь наивной, дорогая сестра, — пропел Джейме, дьявольски улыбаясь. Он положил руку ей на грудь, затем медленно заскользил пальцами вверх, к тонкому столбику её шеи, и провёл ими до подбородка. — Ты думаешь, Рейгара так легко поколебает красивое личико? Может, тебе следует спросить сира Эртура и сира Герольда о намерениях Рейгара, когда он увёз Лианну, или как он относился к ней после. Ещё лучше спроси у сира Освелла; те двое не скажут тебе, но Освелл достаточно пьян, и не утаит от тебя ни одной детали.
— Что же он скажет? — ласковым тоном спросила Серсея, любопытствуя.