Мысль о том, что этот человек видел в ней не больше, чем племенную кобылу, заставила побежать мурашки по коже. Воспоминания, которые когда-то были волшебными, теперь, казалось, омрачились злостью и стремлениями, частью которых она не хотела быть.
Глупая, говорила она себе. Нестерпимо глупая девчонка. Посмотри же на бардак, который ты натворила.
Лианна вернулась взглядом к Кейтилин, видя, как она смотрит на письмо со свежим румянцем на щеках, сделавшим её ещё более хорошенькой. Она находила счастье в своём муже — это было очевидно. Он был добр к ней, он уважал её, и он видел в ней ценность и как женщины, и как человека. Лианна попыталась вспомнить, когда она в последний раз чувствовала себя такой же удовлетворённой со своим мужем.
— Я должна перестать любить его, — пробормотала она вслух, глядя на широко улыбающегося Джона на полу. — Я не могу больше любить его.
— Лианна? — спросила рядом её невестка.
— Я или люблю своего мужа, или люблю своих детей, — задумалась она, раскрывая книгу на коленях. — В моём положении я не могу делать и то, и другое.
— Мать делает то, что должна, — загадочно ответила Кейтилин.
___________________________
Лианна сложила письмо, присланное ей, и убрала в ящик стола.
Это было первое письмо от Рейгара с тех пор, как она уехала. Оно не содержало ничего особенного: «Как ты? Как Джон? Соскучилась по Северу или хотела бы быть где-то, где теплее? Убедись, что ты хорошо питаешься и спишь. Я хочу видеть тебя здоровой и отдохнувшей, когда ты вернёшься».
Она наморщила нос, прочитав это. Как будто тебе не всё равно, хотела она написать в ответ. Или, может, ей надо быть более жестокой: «Как твоя новая жена? Ты трахаешь её по ночам? Убедись, что делаешь это часто и хорошо, иначе как же ты сможешь получить от неё ребёнка?»
Лианна решила, что просто ответит на его вопросы и ни о чём его не спросит.
Она оглядела комнату, и, наверное, в сотый раз не верила, что она здесь. Ведь это была её комната, старая комната её детства, где ничего не было не на своём месте. Постельное бельё было таким же бледно-синим, картина спокойного леса над кроватью всё ещё была в серебряной оправе, в письменном столе всё ещё были исписанные ручки и почти пустые чернильницы, а в платяном шкафу всё ещё хранились все её наряды. Совершенно восхитительно было надеть эти северные платья своей юности, особенно когда она увидела, что по-прежнему влезает в них; но мало какое смогло бы вместить её живот, когда он вырастет до полных размеров. Кейтилин уже распорядилась сшить ей платья, которые она будет носить в ближайшие несколько лун, к бесконечной благодарности Лианны. Она стала ей совсем как сестра, и они много времени проводили вместе.
Кейтилин была из того типа леди, которые вышивают и следят за хозяйством; над которым Лианна насмехалась несколько лет назад. Но нельзя было отрицать, что Кейтилин была настоящей леди, которая выполняла свои обязанности с невероятной самоотверженностью и совершенной точностью. Это была замечательная черта, та, которую, без сомнения, также оценил и Нед, но которой Лианна завидовала. Она хотела бы быть настолько же подходящей для хозяйки замка. Может, тогда Рейгар бы…
Она откинулась на спинку стула и приложила руку к небольшой выпуклости живота. С тех пор, как она покинула Королевскую Гавань, прошло целых пять лун, и эта округлость появилась как свидетельство их последней ночи с Рейгаром. Она радовалась, видя, как растёт живот, ибо это означало, что растёт и ребёнок.
Лианна закрыла глаза, слушая тишину замка. За окном шумно каркали вороны, и это выглядело как некая птичья версия враждующих влюблённых. Один, казалось, вопил «вернись ко мне», в то время как другой выкрикивал все свои обиды, ни на секунду не задумываясь, что его могут услышать. Лианна почувствовала, что и сама могла бы встать на крыше Винтерфелла и кричать, как всё ужасно было и как отвратительно будет. Но ребёнок внутри неё подрывал силу её огня, успокаивая, а не возбуждая её. Она была, как правило, довольно страстной и всегда эмоциональной во время беременности, но этот успокаивал её нервы. Она не чувствовала порывов ни в чём: ни яростной потребности в еде, ни рвотных позывов в ночной горшок, ни желания заниматься любовью. Море спокойствия омывало её, утихомиривая всё, что делало её дикой.
Это было к лучшему. Ей сейчас и не нужно быть непредсказуемой.
В дверь постучали. Она со скрипом открылась, пропуская свет из коридора. Внутрь шагнул сир Джейме, гремя своей чешуйчатой бронёй.
— Лорд Старк, Ваше Величество, — объявил он до того, как тот появился.
Нед ничего не говорил, пока не закрылась дверь, а затем с гримасой заговорил:
— Мне не нравится, что он здесь, — пробормотал он, качая головой. Лианна не смогла удержаться от смешка.
— Он не так уж плох для Ланнистера, — заметила она, вставая, чтобы поприветствовать брата. — Что привело тебя в мою спальню в такой час, брат? — Она взяла его ладони в свои руки и слегка сжала.
Нед смутился, исследуя её взгляд в тусклом свете.
— Я пришёл спросить, — сказал он с некой осторожностью. Лианна медленно кивнула и подвела его к кровати, где они когда-то проводили многие вечера, просто разговаривая друг с другом. Те времена прошли, но, возможно, сегодня Лианна переживёт то же самое.
— Спрашивай меня обо всём, что пожелаешь, дорогой брат, — сказала она, переводя своё внимание от воронов к Неду.
— Что будет с моей семьёй, когда Рейгар узнает твой секрет? — серьёзно спросил Нед. — Помогая тебе хранить его, я подвергаю их опасности.
Кровь Лианны похолодела. Нет, меньше всего она хотела бы, чтобы её брат пострадал от её действий. Тот факт, что он беспокоится об этом, остудил её. Она что, не его семья тоже? Что насчёт вреда, который может быть нанесён ей? Она поняла эгоизм этих мыслей, и быстро прогнала их прочь.
— Нет, Нед, нет, — пробормотала она сначала, сжав его пальцы. Сейчас у него есть собственная семья, и ему есть много о чём побеспокоиться, кроме своей беспокойной сестры. Она уже не девочка, исследующая потайные уголки Винтерфелла, а он — не её бдительная тень. Она не винит его — ей нужно просто постоять за себя. — Нет, даже не думай об этом. Я не позволю Рейгару причинить вред тебе или твоей семье. Сир Джейме напишет ему, когда мне будет уже поздно ехать, и скажет ему, что я солгала и утверждала, что написала ему сама, узнав о своей беременности. — Глаза Неда всё ещё хранили неподвижность, ещё не убеждённые. — Если он приедет сюда, ища ответы, он обратится ко мне. Если он кого захочет наказать, то это буду я, в этом могу заверить тебя. — Затем она добавила более сильным голосом: — Я сделаю всё, чтобы защитить вас. Обещаю, Нед. — Ей так отчаянно хотелось доказать ему это; видят боги, её следовало остерегаться людям вокруг неё. Нед был ей больше, чем братом; он был и её подданным, и её действия могут погубить его.
Его глаза смягчились, и он прикоснулся рукой к её макушке в таком знакомом жесте.
— Я буду поддерживать тебя в этом, сестра, — сказал он добрым голосом с едва заметной улыбкой.
— Обещаю, — лихорадочно повторила Лианна и подняла его руку к своим губам, скрепляя клятву поцелуем. — Обещаю. — Эту клятву она намеревалась исполнить.
_________________________
В последующие дни Лианна обнаружила, что всё меньше и меньше времени проводит в замке.
При всякой возможности она ускользала в богорощу, или Волчий лес, или обширные поля вокруг Винтерфелла. Было странно оставаться внутри и слышать звуки, так знакомые из юности: крик и плач детей, непристойные шуточки мужчин, звон стали во дворе. Не всё, однако, осталось прежним: слуги, которых она знала, глумились над ней; прежние служанки не удостаивали и мимолётным взглядом, и даже поварята, таскавшие ей сладости, когда она была маленькой, не предлагали никакой теплоты. Это было странно, и ей хотелось избегать этого. Поэтому она часто бывала вне замка вместе с сиром Джейме.