— Несмотря на его трудное рождение, принц Джон замечательно здоров, — сказал старик с мягкой улыбкой. — Ваша дочь, к сожалению, нет. — Рейгар хотел было отрицать это, защищая свою крошечную дочь, но услышал, как неглубоко дышит Висенья каждый раз, отрываясь от груди Лианны. — Я не думаю, что Её Величество полностью виноваты в выкидышах.
Рейгар приподнял бровь и наклонился вперёд.
— Что же Вы считаете причиной, добрый мейстер? — спросил он со всей осторожностью.
— Учитывая семейную историю, характер выкидышей, а теперь и состояние принцессы… — мейстер сделал паузу, словно придумывая какую-то душераздирающую причину. Рейгар весь напрягся. — Вероятное предположение — лунный чай.
Рейгар мог только смотреть на него, открыв рот.
— Лунный чай? — повторил он, не веря. — Вы уверены?
— Я никогда этого не делала, — пролепетала Лианна, такая же потрясённая. Он повернулся и увидел её широко раскрытые глаза и дрожащие губы. — Рейгар, я бы не стала… зачем мне? Нет, никогда… — Она покачала головой и взяла его за пальцы. Их глаза встретились, обменялись молчаливыми репликами, и Рейгар кивнул.
— Я не хочу сказать, что Её Величество выпили его сознательно, — сказал мейстер Лювин, снова привлекая внимание Рейгара.
— В таком случае, она была отравлена? — спросил он, всё ещё сомневаясь.
Мейстер состроил скудную гримасу.
— Так и есть. Чреву мог быть нанесён определённый вред лунным чаем. Состояние принцессы на это указывает.
Отметина на лице, малые размеры, трудное дыхание были, по словам мейстера, стоящего перед ним, результатом многолетнего воздействия лунного чая. Но почему-то же самое не говорил великий мейстер? Пицель сказал ему, что причина в неразвитом теле королевы, и поэтому, вероятно, брак Лианны с Робертом Баратеоном ещё не состоялся к тому времени, когда Рейгар увёз её. И Рейгар поверил ему.
Я не доверяю этому великому мейстеру, прошипел голос Лианны у него в голове.
Рейгар почувствовал, как в нём закипает гнев. Он резко повернулся к Лианне, на лице которой всё ещё оставались недоумение и сомнение.
— Кто заваривает тебе чай, Лианна? — спросил он с напором.
— Мои служанки, — ответила она ему. Висенья на её руках отстранилась от груди и тихонько засуетилась. Лианна облизнула потрескавшиеся губы и подняла брови. — Боги, Рейгар, ты же не думаешь, что это они? — опустошённо протянула она. Рейгар уловил беспокойство в её глазах — не за себя, но за женщин, прислуживавших ей.
— Я пошлю письмо сиру Джонотору в Королевскую Гавань, чтобы арестовать их, — объявил он. Хотя Эртур или Герольд лучше подошли бы для этой задачи, но они приехали на Север вместе с ним. Это должен сделать Джонотор. — Они будут допрошены, когда мы вернёмся домой. — Он не собирался причинять им вреда, но ему нужны были сведения. Ему нужно сделать это ради жены и детей, а также всех их будущих детей.
— Тогда я не смогу вернуться с тобой, — ответила Лианна с мелькнувшим огнём в голосе. — Если в столице есть опасность, я не вернусь с тобой.
Рейгар хотел было отказать в этом, вспомнив напоминание Серсеи быть твёрдым в своём наказании, но, стоило ему взглянуть на дочь, как он увидел смысл в этих словах.
— Хорошо, — с сожалением смягчился он, Ему отчаянно хотелось, чтобы она была рядом с ним, но её безопасность была важнее. — Ты и наши дети останетесь на Севере, пока не будет устранена угроза. — Ему в голову пришла мрачная мысль. — Сомневаюсь, что твои служанки действовали в одиночку. Если в этом замешаны более могущественные силы, я увижу голову того, кто устроил это, на пике.
— А что, если это она?
Рейгар сперва удивился, а потом ещё раз осознал упрямство своей жены. Ему внезапно пришло в голову, что за девять месяцев разлуки между ними пролегло не только расстояние, но и эмоциональный разрыв, который всё ещё не был полностью перекрыт. Это осознание усилило решимость Рейгара. Кем бы ни было это зло, оно будет побеждено, чтобы Лианна поскорее вернулась к нему.
— Мужчина или женщина, преступник умрёт, — твёрдо сказал он, и ему вдруг показалось, что в комнате только они вдвоём. Он поднял её тонкую ручку и поцеловал в центр ладони. — Клянусь тебе. — Пламенем и кровью.
___________________________
Последние дни в Винтерфелле он провёл преимущественно подле Лианны и никогда не был один. Он гулял с ней, державшей на руках Висенью — или Элию, как она её называла — и Джоном, шагающим между ними. Эти прогулки были в основном молчаливыми, за исключением моментов, когда Рейгар просил подержать Висенью. Хоть большую часть времени она спала, но, когда его дочурка открывала ему свои красивые сиреневые глаза, они смотрели на него с изумлением и любопытством. Свет в её глазах, казалось, затмевал отметину на лице, оставляя Рейгара совершенно очарованным. Это была отличительная черта её матери, вскоре понял он — способность казаться самым красивым созданием, самым загадочным, с одного лишь взгляда.
Она притягивала его, как и её мать.
Однако Рейгар не забывал и о Серсее; в её постели он проводил каждую ночь в Винтерфелле. Её присутствие не успокаивало его, как раньше; скорее, душило, и он не мог сказать, почему. Но Рейгар старался быть образцовым мужем, зная, что по возвращении нужно будет много что доказывать королевствам и Малому совету. Необходимо было принять решение, чтобы подавить проблемы в стране. Решение это его беспокоило.
Когда он сказал Серсее, что Лианна останется в Винтерфелле — хоть и не пояснил, почему — она, как ни странно, с готовностью согласилась.
— Джейме, конечно же, тоже остаётся? — спросила она. Когда он подтвердил, она кивнула и улыбнулась. — Я и не думала, что ты оставишь её незащищённой. Ты хороший муж.
В последнюю ночь перед возвращением на юг Рейгар оказался у двери Лианны. Сир Джейме кинул на него взгляд, прежде чем отойти в сторону. Рейгар открыл сам и вошёл в тёмную комнату, единственным источником света в которой была свеча у постели Лианны.
Она приподнялась при его появлении, поспешно прикрывая грудь. Висенья крепко спала рядом с ней, и, к удивлению Рейгара, Джон тоже. Его сын лежал спиной к сестре, большим пальцем касаясь губ.
— Я не думал, что Джон спит с тобой, — сказал Рейгар Лианне, всё ещё глядя на детей. Они выглядели такими спокойными. Этот вид согревал его.
— Тогда это говорит о том, что ты не навещаешь сына перед сном, — заметила Лианна. Рейгар не удержался и поморщился. Его реакция, казалось, смягчила её; она опустила глаза и нахмурилась. — Я не хотела, чтобы Джон спал один.
— Ты полна страха, жена, — сдвинув брови, заметил Рейгар. Он подошёл к кровати, где спал Джон, и сел на самый краешек. — Это не похоже на тебя.
— А как же иначе? — отчаянно возразила она всё так же тихо. — Меня травили, и этот яд убил моих детей. Я говорила тебе, Рейгар, я клялась тебе, что в Королевской Гавани есть зло, но ты отказывался слушать. Теперь мы страдаем из-за этого.
Под её пронзительным взглядом Рейгару хотелось отступить. В её словах была правда, постыдная правда. Он положил руку на голову Джона и провёл пальцами по тёмным волосам.
— Как бы мне это исправить, милая Лианна, — тихо пробормотал он, переводя взгляд с Джона на Висенью. Отметина на её лице словно обвиняла его. — Я слышал, что в Эссосе есть мази от таких шрамов. Я отправлю…
— Я говорю об угрозах, а ты толкуешь о шраме? Не посылай ни за какими мазями. Наша дочь боролась за то, чтобы жить, и теперь она носит шрам как доказательство этого. Я молюсь, чтобы она носила его с гордостью.
Рейгар поднял брови, удивлённый её словам. Она выглядела такой угрюмой; её полные губы надулись, а длинные густые ресницы бросили тень на бледные щёки. Веснушчатый нос и пушистые брови наморщились; ноги подтянулись к груди, заставляя её казаться меньше, чем она была. Её глаза смотрели вниз, укрываясь от него, хотя Рейгар чувствовал испуг в них.
— Это только начало, — загадочно прошептала она. — С двумя королевами игра престолов только стала ещё мутнее. Но трон только один, не так ли? И только одна королева может сидеть на нём. — Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Мы в опасности, Рейгар.