— Прочь, — прошептал он девушкам. Глаза заволокло красной пеленой. — Убирайтесь! — повторил он, с большей злостью, чем намеревался. Они так заторопились, что не поклонились, но Рейгару было всё равно. Когда они исчезли, его рука потянулась к стеклянному кубку на столе, и он наблюдал, как он разбился о стену, разлив вино на светло-розовом камне.
— Проклятье, — прошипел он. — Последнее свидетельство сгорело вместе с девицей.
Вскоре появился Джон Коннингтон с письмом в руках.
— От лорда Старка, — грубовато объявил он. Оно было нераспечатанным, и серая печать лютоволка словно с разочарованием смотрела на него. Рейгар с излишней силой распечатал его и просмотрел слова.
Его гнев рассеялся в одну волну нахлынувшего жара, когда четыре слова, нацарапанных торопливо, словно в спешке, рассеяли всю его энергию:
Лианна с детьми исчезли.
========== Джейме IV ==========
«Прошу, сир Джейме…»
Ему было ненавистно, что её голос отзывался у него в голове. Ему было ненавистно, как она просила его, какой милой и невинной выглядела с новорожденным младенцем на руках. Ему было ненавистно, как широко раскрыты были её глаза, делая её саму похожей на ребёнка. Ненавистно, что он оставил следы на её тонком запястье, отталкивая её. Ненавистно, как близко был его клинок у её горла.
«Прошу, убей меня первой. Я не хочу видеть, как они умирают».
Он не смотрел вниз на принца, боясь того, что сделает, или наоборот, не сделает, если заглянет в эти спокойные серые глаза. Но даже если бы он это сделал, он увидел бы Серсею. Он видел Серсею повсюду.
«Я знаю, что ты — рыцарь, а я — королева…»
Он сказал лорду Старку с его недоверчивым взглядом, что она пропала без вести, и он отправился её искать сразу, как только осознал это. Он отсутствовал всю ночь и почти всё утро, прежде чем вернулся в Винтерфелл. Странно было, как легко стражники опустили руки. Все они думали, что он охранял её.
«Без меня они погибнут. Я должна защитить их».
Почти две последующие недели он занимался поисками вместе с людьми Винтерфелла, притворяясь несведущим о её местоположении. Все они настаивали, что это было похищение. Пропали её драгоценности, а также короны её и принца. Это было связано с Джейме. Он оставил эти вещи с ней.
«Пожалуйста, сир Джейме, прошу…»
Когда приехал король с Королевской гвардией, Джейме был завален вопросами, и почти все из них были запоздалыми. Король, с тёмными кругами под глазами и измождённостью в каждой чёрточке, позвал его в свои покои.
— Когда Вы заметили, что её нет? — спросил он беспокойным, но не безотлагательным тоном.
— Поздно вечером, Ваше Величество. Я только заглянул внутрь, как обычно, когда охранял её. — Это не было ложью.
— Были ли открыты окна? Были ли какие-то признаки борьбы? Какой-то шум до этого? — Его вопросы внезапно посыпались и сделались почти безжалостными, как будто он обвинял его.
Если бы вы только знали, Ваше Величество, хотелось ему сказать.
— Ничего, Ваше Величество. Просто пустая кровать, — вместо этого ответил он.
— А Вы искали её?
— Повсюду. Хотя, думаю, её брат потратил на это больше часов. — Лорда Старка мотивировало его опустошение. Он выезжал рано утром и возвращался поздно вечером, когда его симпатичная леди-жена ждала у ворот, в беспокойстве скручивая руки. Каждый вечер он возвращался с измождённым лицом — бедствие, казалось, подчёркивало каждую его черту. Лорд Старк любил свою сестру. Джейме любил Серсею больше.
— Как она могла просто бесследно исчезнуть? — в раздражении прошипел Рейгар. Джейме подумал, что для его любимой сестры у него не находилось ни единой эмоции.
— Такое случалось прежде, Ваше Величество, — коротко напомнил ему рыцарь. Ему не подобало так говорить с королём. К счастью для него (и, в некотором отношении, к несчастью), Рейгар не набросился на него.
Вместо этого он застыл в чём-то между шоком и негодованием, прежде чем просто нахмуриться.
— Да, но тогда у неё не было двоих детей, — проворчал он и махнул Джейме рукой.
Его беспокоило, что он не упомянул Серсею, ни разу.
Её дрожащая рука коснулась его щеки, и он знал, что это из-за страха. Но лицо… Лицо её было неукротимым. Смелые глаза смотрели на него, губы и челюсти сжались. Боевое лицо.
Король всё ещё был в Винтерфелле, когда Джейме вернулся в Королевскую Гавань. Его встречали без фанфаров, без аплодисментов, без комплиментов хорошо выполненной работе. Даже без сочувствия. Он прошёл в ворота, а в его голове сражались голос Лианны с лицом Серсеи.
Ему так хотелось увидеть её сейчас. В конце концов, он сделал это. Лианны нет, её детей нет, и теперь у Серсеи есть кровавый трон, её глупый муж и фиалковоглазый сын, который в один день станет королём. Это всё, чего она хотела. Это всё, чего она ожидала от Джейме.
Бледно-розовые камни Красного Замка словно размывались перед ним. Он остановился, чтобы протереть глаза, и продолжил путь. Он осознал, что его броня слишком тяжела. Её вес казался совершенно очевидным, когда она лязгала и шевелилась на нём. Каждый шаг давался с трудом, он чувствовал вялость, он просто устал, устал пытаться, устал защищать, устал от давящих на него наследия и чести. Стены, казалось, становились темнее, тёмно-красными, как кровь невинных.
У её покоев стоял сир Барристан. Джейме почувствовал, как сердце ушло в пятки при виде человека, который непреклонно оставался честен, человека, обещавшего обвинить его, если с королевой что-нибудь случится. Что-нибудь случилось, и в этом был виноват он. Но, кажется, Джейме был к этому ещё не готов.
Барристан не сказал ему ни слова. Он только нахмурился и ушёл, словно ему было отвратительно далее выполнять свою работу. Джейме был благодарен за это презрение.
Волосы выбивались из её косы, короткие тёмные кудри вырисовывались в темноте. Лунный свет играл на её бледной коже и танцевал на переносице. «Мы друзья, не так ли, сир Джейме?»
Он вошёл без стука, зная, что она может быть неодета, но на кратчайший момент ему захотелось никогда не входить туда.
Она повернулась посмотреть на него. Её живот сильно вырос с тех пор, как он видел её в последний раз, почти достигнув размеров Лианны перед тем, как она родила. Нежная ручка Серсеи лежала на его идеальном изгибе. Она была в светло-розовом платье, подходящем под цвет её высоких скул, закрывающим полностью руки, но не шею, где её плоть была обнажена до линии набухшей груди. Она казалась богиней, словно Дева, с которой он часто сравнивал её, хоть его сестра и не была девицей, а Дева, конечно, никогда не имела ребёнка. Но она была прекрасна, несравненно прекрасна.
Посмотрев ей в лицо, он обнаружил, что оно светится печалью. Но, когда в её глазах мелькнуло узнавание, эта маска скорби рухнула, и она засияла с яркостью, затмевающей солнце.
— Джейме, — выдохнула она и протянула руки, открыв ему свою грудь. Джейме захотелось бежать в её объятия и похоронить нос в её волосах, почувствовать её знакомый запах и постараться игнорировать то, что её живот раздулся из-за ребёнка от другого мужчины. Джейме хотелось сделать всё это и многое другое, но невидимые верёвки удерживали его. Он сделал шаг вперёд, но почувствовал головокружение и нехватку воздуха. Нос наполнил запах горящей плоти. Джейме сделалось больно.
Серсея сама преодолела расстояние между ними и обняла его, как смогла, с его доспехами и своим внушительным животом. Его дрожащая рука поднялась и запустила пальцы в её длинные, золотистые волосы.
— Я знала, что ты это сделаешь, — промурлыкала она, и её красивый голос заглушил для него всё остальное, как это часто бывало. — У отца были сомнения, но я верила в тебя. Я знала, что ты не разочаруешь меня. — Она поцеловала его в подбородок, уголок рта, но не в губы. — Скажи мне, как ты это сделал? Ты, должно быть, подлил ей его вечером, чтобы она умерла во сне. Ты слишком милостив, брат, но это разумно. Час волка был бы лучшим временем для её смерти. — Она усмехнулась и широко улыбнулась.