— Но мы… — безнадёжно начала она, всё ещё дрожа, всё ещё в страхе. — Мы друзья, разве нет, сир Джейме? — Они разговаривали, они смеялись, они ездили верхом, и им было спокойно вместе. Его присутствие укрощало её суетливые мысли; его защита казалась настоящей, и она чувствовала себя в безопасности. Боги, Лианна думала, что он заботится о ней, по крайней мере, достаточно, чтобы хранить её секреты. Она доверяла ему. Неужели она ошибалась?
Её слова никак не повлияли на него. Ничего не мелькнуло в его глазах, ничего в нём не шевельнулось и не дёрнулось. Он оставался таким же механическим и холодным, холодным, холодным. Это был сир Джейме, но в то же время и не он. Его сумасшествие было слишком сложным, чтобы понять, вызвано оно любовью, страхом или чем-то большим; но он не будет колебаться.
Лианна убрала руку с головы Джона и протянула её, чтобы коснуться пальцев Джейме, держащих меч так близко к её лицу. Она почувствовала в нём напряжение, натянутость, как у тетивы. Она ощутила сострадание. Нет, это был не её защитник сир Джейме; это был сир Джейме, делающий то, что не хочет делать; против чего восставало его сердце, но на чём настаивал разум. Лианна понимала это ощущение.
Её пальцы касались его, но он не пошевелился. Затем, в каком-то приливе мужества, она протянула руку к его щеке. Лианна посмотрела ему прямо в глаза, желая, чтобы он увидел её, по-настоящему увидел. Он оставался равнодушным и холодным, и, коснувшись его, она вздрогнула и поняла. Легко, словно шёпот, кончики пальцев задели его щёку. Она отступила, вернув ладонь на голову Джона.
— Хорошо, сир Джейме, — сказала она ему, пытаясь быть храброй. — Делайте то, что принесёт Вам мир. — Она посмотрела на дремлющую Элию, затем на милого Джона, который поначалу с узнаванием смотрел на рыцаря, прежде чем отвернуться от неподвижного лица Джейме. — У меня есть одна просьба. Прошу, убей меня первой. — Было больно говорить это, быть такой жалкой и совершенно безоружной для того, чтобы бороться, но это была одна эгоистичная просьба, которую она хотела себе позволить. — Я не хочу видеть, как они умирают. — Её малыши, её дорогие дети, которым пришлось сражаться, чтобы родиться, которые пришли в этот суровый мир в удушающих условиях, но всё-таки жили. Они были её плотью и кровью и единственными, кого она любила больше своих братьев и Рейгара.
Внезапно холодный край меча прижался к её горлу, хоть и не с силой. Она ещё могла говорить, могла дышать, хотя скоро не сможет.
Она не закрыла глаза перед смертью, остановив их на Джейме. Как жестоко, что он — тот, кто положит ей конец! Тот, в которого она верила, тот, в котором она нашла добро. Она любила его, как любила бы любого друга, который бы у неё был. Он — единственный из них.
— Спасибо тебе за то, что стал моим другом, — прошептала она, смаргивая обратно слёзы. — Ты сделал меня очень счастливой. Я молюсь, чтобы в один день ты нашёл своё счастье, сир Джейме. — С этими словами Лианна развернула голову Джона так, чтобы его лицо оказалось в её юбках, и крепче обхватила Элию, прижав её к груди.
Мои милые детки, подумала она, задрав подбородок, чтобы меч сира Джейме прошёл легко и быстро. Моя единственная радость. Шероховатая кора впилась ей в спину, и вырезанный лик плакал в её платье. Она смотрела на красные листья над головой, чёрные в ночи, и подумала, как это подходяще для Старка — умереть в богороще. Как прекрасно.
— Я не могу, — услышала она выдох Джейме, и меч задрожал у её горла. — Проклятье тебе, Серсея, я не могу.
Серсея, задумалась Лианна. Его сестра. Слишком поздно она получила это откровение, и её глаза взвились к сиру Джейме, закрывшему лицо ладонью.
Ощущение меча медленно уменьшалось, пока он не скрылся совсем в ножнах. Лианна едва могла дышать. Она смотрела на рыцаря, светящегося в своей белой броне, чешуйчатой, словно хвост дракона, нетронутой, невредимой. Когда он поднял на неё глаза, они были большими, стеклянными и такими тусклыми, словно битва, в которой он воевал внутри себя, сломила его. Лианна хотела было обнять его, чтобы успокоить, но не стала. На груди у неё спала Элия, и она по-прежнему была его королевой.
— Сир Джейме? — спросила она, желая, чтобы он что-нибудь ответил.
— Прости, — сказал он ей, хотя смотрел вниз на Джона. — Прошу прощения, Ваше Величество.
Лианна покачала головой, отмахиваясь от извинений; безумие Джейме прошло, и незачем на этом останавливаться.
— Вы поможете мне, сир? — спросила она, надеясь, что он скажет «да».
— Да, — кивнул он. — Да. — Он подошёл к ней; Лианна не дрогнула, даже когда он взял Джона и посадил его в седло. — Держи поводья, — просто сказал он ему, как если бы он был взрослым мужчиной, а не четырёхлетним мальчиком. Тем не менее, Джон сделал, как ему велели. Затем Джейме повернулся к ней, взглянув на сумку.
— Что у тебя с собой? — спросил он тихо, но с энергией, будто он пытался действовать быстрее, чтобы исправить прошлую неосмотрительность.
— Еда, золото и одежда, — быстро ответила она.
— Твои драгоценности? Корона?
— Боги, нет, — ответила она. — Какая от них польза?
— Тебе следовало взять их, — сказал он. — В Эссосе ты можешь их продать; они принесут хорошие деньги, и лучше, если в твоей комнате их не будет. Есть много причин похитить королеву, и одна из них — её драгоценности.
Лианна побледнела, удивлённая его сообразительностью. Она мысленно попеняла себе за то, что была такой глупой и подумала обо всём, кроме этого.
— Как же мне сейчас вернуться? — нахмурившись, спросила она.
— Я сам возьму их, — кивнул он. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, он уже скрылся из виду по направлению к замку.
Лианна стала перерывать свои вещи, чтобы убедиться, что у неё есть всё, что нужно. Затем подошла к Джону; он безучастно посмотрел на неё слипающимися глазами.
— Скоро мы поедем, любовь моя, — слегка улыбнувшись, заверила она его. В ответ он зевнул. Лианна поцеловала его в коленку и потёрла её.
Вскоре вернулся Джейме с её драгоценностями, безделушками и короной. Она открыла ему сумку, и он сбросил их туда, но корону уложил в большую седельную сумку. Он потянулся к самому седлу и потянул за ремни, проверяя их надёжность. Лианна с благодарностью смотрела на него. Странное чувство к тому, кто чуть не убил её, но она не могла не испытывать его. Сир Джейме был хорошим человеком, настоящим рыцарем, и его самая большая ошибка заключалась в том, что он любил свою сестру. Она едва ли могла его ненавидеть.
Он повернулся к ней, и Лианна улыбнулась.
— Спасибо, сир…
Одним коротким движением руки он прервал её, затем поднял и посадил на лошадь позади Джона.
— Возьми это с собой, — потребовал сир Джейме, вытащив из-за пазухи кинжал и протянув ей. Лианна поколебалась, прежде чем взять его, держа в лунном свете, чтобы недолго полюбоваться им. Он был отлит из прекрасной, чистой стали, с золотой, украшенной рубинами рукояткой. Ланнистерские цвета и качество, но оружие есть оружие.
— Спасибо, — выдохнула она, чуть не плача от его доброты. Она вложила его между грудей — в самое безопасное место, которое могла придумать.
— Когда появится возможность, остановись где-нибудь и обрежь волосы, — продолжал говорить он с той же решимостью во взгляде. — Если сможешь найти краску — покрась их. Ты должна быть непохожей на себя. — Лианна кивнула, запоминая совет. — Ты уже знаешь, куда поедешь?
— В Белую Гавань, — ответила она. — Это кратчайший отсюда путь к югу. — Хочу уплыть в Эссос.
— В какой город?
— Пентос. — Это казалось лучшим вариантом: ни рабства, ни лишнего разврата, ни насилия. И его диалект она выучила лучше всего из этой чертовски скучной книги.
— Будьте осторожны, — сказал он, и его беспокойство выглядело неподдельным. — И, Ваше Величество, я…
Лианна закачала головой.
— Не говори этого, сир Джейме, — приказала она, надеясь извести печаль из его глаз. — Больше никаких извинений. — Он кивнул, казалось, с облегчением. Хотя Лианна должна была уезжать, чтобы не упустить ночной темноты, она почувствовала колебание. Она не могла уйти так сразу, без прощания. Но в то же время ей не хотелось прощаться. Она хотела увидеть его снова.