«Тоже, что ли, после смены пройтись? – размышляет Лена, в сотый раз пролистывая пост о музыкальном фестивале, где выступает группа, у которой она слышала целых три песни. Ох уж эта назойливая реклама, ох уж эта короткая лента новостей: даже отвлечься не на что. – Или дойти до дома, взять Корицу и проветриться вместе? Или вообще и то и другое?..»
Может, Яна составит компанию – если не решит, что с ее бедных ног на сегодня хватит? Они с Тори гуляли весь день, прошли двадцать тысяч шагов и теперь сидят с лимонадами в дальнем углу, обсуждая не то стрит-арт, не то необычные рубашки: скачущие еноты ведь могут быть как на стенах, так и на ткани.
Их неожиданная дружба кажется Лене забавным мостиком между ее прошлой и настоящей жизнями. С одной стороны – Яна, родители, город, исхоженный вдоль и поперек; с другой – Тори, хтоническое агентство, близкое знакомство с чудовищами под масками людей. Теперь оно соединилось – точно кусочки пазла, которые сначала выглядели взятыми из разных наборов, а тут, надо же, подошли.
И то, что получилось, Лене более чем нравится.
Звонит колокольчик – и к стойке подходит… надо же, знакомый парень в клетчатой рубашке. Костя, бывший стажер, нынешний южный работник; интересный мальчик с не менее интересной фамилией Когтев, который видит хтоней.
– Привет.
– Привет, – улыбается Лена. – Как дела, как работа?
И прикусывает кончик языка. Он зашел как гость или?..
– Нормально, – сухо отвечает Костя. Опускает глаза и вздыхает: – Помнишь, ты сказала, что я могу прийти, если…
Если захочет поговорить с тем, кто тоже видит больше обычного. Да.
– Вот я пришел.
– Ну давай поговорим, – кивает Лена, предвкушая тайну. – Хочешь сначала кофе или что-нибудь еще? За мой счет.
– У меня же скидка сотрудника. Маленький стаканчик как-нибудь да потяну.
Его неуверенная улыбка – словно гирлянда, зажженная дома в хищную зимнюю ночь.
От латте с соленой карамелью Костя делает буквально один глоток – и, зажмурившись, будто прыгает в ледяную воду:
– Я их вижу с детства. Не с рождения, потому что смутно помню, что когда-то не видел. А потом стал видеть. И это страшно.
– Почему? – удивляется Лена. Ее хтони тоже пугали, но любопытства вызывали куда больше. Да и страх был не страхом, скорее редкой нервной дрожью: а вдруг все-таки накинутся и съедят?
– Потому что сначала у тебя есть безопасный мир, состоящий только из людей. А потом в этом мире появляются рога, зубы и когти. А ты ведь знаешь: такие звери опасны, даже если травоядные, к ним лучше не приближаться. – Костя передергивает плечами. – Можно сказать, что я утрирую, но я тогда был ребенком. И оно, к сожалению, засело в мозгу именно так.
Пока он пьет – жадно, словно набираясь сил для следующей части разговора, – Лена пытается придумать, что ответить. К психологу с таким запросом не пойдешь – хотя ведь можно найти того, кто не будет яростно отрицать существование хтоней… Или посоветовать позвонить в агентство и…
Нет, на это Костя точно не решится.
– А ты не пробовал сам как-то… перестроить мышление?
– На какое? – хмыкает Костя. – Я… Скажем так, у меня нет опыта бесстрашной жизни среди хтоней, она кажется мне невозможной выдумкой, полной глупостью. А совершать глупости не хочется, особенно когда они могут стоить головы.
– Ты думаешь, они правда?..
– Я не знаю. У меня нет доказательств ни этого, ни обратного. Есть только мозг, который уверен: мир ужасно опасен, надо быть настороже. Особенно когда находишься среди толпы, где каждый может быть хтонью, просто ты этого еще не разглядел. – Он горько смеется: – Знаешь, когда мне предложили на выбор две точки, я выбрал киоск. Там, конечно, негде развернуться, в туалет надо бегать фиг знает куда, следить за бутылями… Но зато ко мне точно никакая хтонь не залезет.
И этот человек пошел в кофейню, а не подался в какой-нибудь там фриланс, который позволяет вообще на улицу не высовываться? Или в офис, например, где нет постоянного потока незнакомых людей.
– Я вроде не спрашивала на стажировке: а почему ты вообще к нам пришел? Выучился бы на айтишника, сидел дома, не боялся, что тебя сожрут…
В последнюю фразу невольно закрадывается усмешка, и Костя одаривает сложным взглядом: тут и «Ну спасибо за поддержку», и «Я сам знаю, насколько глупые у меня страхи», и «Да ладно, говори что хочешь, я не злюсь».
– Потому что стать айтишником не так просто. Ну и… – Он опускает глаза. – Я влюбился в ваш горячий шоколад; и решил, что однажды обязательно устроюсь к вам и научусь его варить.