А еще в этом парке удобно гулять с собакой. Лучшего места не придумаешь.
Лена отпускает Корицу с поводка – она умная девочка, приучена держаться рядом – и утыкается в ленту новостей. Не проснется сейчас – ничего страшного, разбудит порция утреннего эспрессо. Или, например, коробки с молоком, которые любезно дотащат до бара, но вот складывать их в подсобку придется своими силами.
Впрочем, сегодня – никакого молока, только сэндвичи и круассаны. И если люди, как обычно, подтянутся к половине девятого, то даже удастся немного подремать на стойке.
И как не завидовать Корице, которая после прогулки зароется в одеяло и будет спать дальше?..
Заглянув в расписание, Лена поджимает губы: рядом с ее именем по-прежнему пусто. Катя вчера срочно укатила к родственникам, и замену, видимо, так и не нашли – что ж, придется поработать в одиночестве. Но, можно подумать, она никогда не вывозила бешеные потоки в одно лицо!
Заодно взбодрится. Все к лучшему.
Над дверью звенит колокольчик. Лена подскакивает: нет-нет, она не спала, даже не дремала, просто опустила голову на руки и прикрыла глаза, честное слово!..
– Привет. – Костя взъерошивает волосы. – А я сегодня с тобой работаю.
– В усиле, что ли?
Глупый вопрос: как еще он может работать?
Костя пожимает плечами: сама, мол, видишь. И прибавляет:
– Позвонили полчаса назад, умоляли помочь – ну я и рванул. По пути узнал, что буду с тобой; подумал, что ты ни фига не обрадуешься, но я ж пообещал…
– Не волнуйся, – усмехается Лена, пропуская его за бар, – я тебя не убью и хтоням не сдам. Хотя они могут прийти сами, и тогда…
Он отмахивается, даже не вздрогнув, и уходит в подсобку.
Интересно, помнит со дня стажировки, где что лежит, или стоит сразу подсказать?
Костя, видимо, «жаворонок» – потому что гостей приветствует с искренней радостью, на которую Лена способна в лучшем случае к полудню. Предлагает попробовать новые, осенние напитки, подсказывает сочетание сиропов, советует, что лучше взять, чтобы проснуться, и продает только за первый час три сэндвича – а ведь их обычно разбирают на обеде.
«Откуда у тебя столько энергии? – завидует Лена, наблюдая, как Костя вырисовывает тюльпан на чьем-то капучино. – Люди в нашем возрасте уже не бывают такими веселыми по утрам».
Первый поток заканчивается, и, протирая столешницы, Лена все-таки спрашивает:
– Ты чего такой бодрый?
– Выброс адреналина, – фыркает Костя. – Когда узнаёшь, что через полчаса надо быть на другом конце города, подбрасывает только так. Да и… – Он потирает глаза. – Я не успел уснуть: как раз ложился, а тут звонок. И не позавтракал даже.
А, так это не бодрость и радость, это организм сходит с ума от недосыпа. Понятно.
В студенческие времена Лена тоже не спала: то курсовую дописывала, то заканчивала чертежи. На следующий день могла спокойно отсидеть четыре пары – и не для галочки, а прилежно записывая лекцию или ломая мозги над лабораторной; но стоило вернуться домой – отрубалась до вечера.
Была уверена, что убедительно притворяется живой и здоровой; но однажды, после возни с дипломом ночь напролет, научрук сказал ей: «Какая вы веселая, не спали сегодня?» Лена потом глянула в зеркало в туалете – вроде на бледный призрак не похожа, лицо как лицо. Или у научрука глаз наметан отличать неспящих по едва заметным деталям?
Проверив холдеры, Лена оглядывается на часы:
– Сейчас затишье. Так что если ты что-нибудь взял или…
Костя, кивнув, исчезает в подсобке. Лена ждет, что он вернется с булочкой или бутербродами, в крайнем случае – с рюкзаком, чтобы сбегать в магазин. Но он приносит банку энергетика.
– И это твой завтрак?
– Зато не вырублюсь.
Вздохнув, Лена вытаскивает из холодильника списанный сэндвич. Хорошо, что с утра хотелось спать, а не есть: решила оставить на потом – и не прогадала.
А она купит круассан или в перерыве дойдет до пекарни. Уж не обеднеет.
Забившись в угол, Костя завтракает сэндвичем и энергетиком. Людей и правда нет, все на работе; и Лена пересчитывает кассу – постоянно сбиваясь, потому что мысли нет-нет да и возвращаются к прошлому разговору.
Костя по-прежнему считает себя чудовищем? Виделся ли он с Лютым – или побоялся, что все-таки откусят голову? Что еще посоветовать, чтобы он перестал загоняться, – и надо ли советовать? Может, ровно такое наказание он и заслужил: остаться на свободе, но до конца жизни жрать себя изнутри?..
«Нет, – думает Лена, – я никому такого не пожелаю». Досчитывает кассу и, развернувшись, прямо спрашивает: