— Садитесь, — сказал капитан.
— Садитесь, — повторил как эхо комиссар. Капитан извинился. Комиссар ухмыльнулся.
— Садитесь, — повторил Каслмолд. Профессор сел и взглянул на капитана.
— Может быть, вы мне объясните…
— Молчать! — рявкнул Рэнкер.
Уэйд сердито хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
— Я не буду молчать! Мне уже надоело слушать всю эту дурацкую чепуху. Вы заглянули в мою машину времени, нашли там эти предметы и… — Он сдернул белую салфетку. Комиссар и капитан ахнули и подскочили, словно Уэйд оголил зады их собственных жен.
— Ради бога! — гневно проговорил он. — В чем дело? Это же продукты. Продукты! Просто продукты!
Услышав это трижды повторенное слово, оба офицера съежились, как будто на них обрушился шквал.
— Заткни свой грязный рот, — задыхаясь, проговорил капитан. Мы не намерены слушать похабщину.
— Похабщину? — удивленно переспросил Уэйд. — Я не ослышался?
Он взял в руки один из предметов.
— Это пачка галет. Вы хотите сказать, что это похабщина?
Капитан Рэнкер зажмурился. Его трясло. Старый комиссар, скривив побелевшие губы, не сводил с профессора хитрых маленьких глазок. Уэйд взял два других предмета.
— Банка ветчины! — возмущенно кричал он. — Фляжка кофе! Что же вы нашли похабного, черт побери, в ветчине и кофе?!
Профессор умолк, и в комнате наступила мертвая тишина. Наконец Каслмолд кивнул и многозначительно кашлянул.
— Капитан, — сказал он, — я хочу с глазу на глаз остаться с этим мерзавцем. Мне необходимо докопаться до сути этого безобразия.
Капитан посмотрел на комиссара, кивнул, и, ни слова ни говоря, вышел из кабинета.
— А теперь, — сказал комиссар, усаживаясь в кресло Рэнкера, скажите мне, как вас зовут?
В голосе его сквозили медоточивые нотки. Уэйд вздохнул и снова сел в кресло.
— Я прибыл из 1954 года в своей машине времени. На всякий случай я захватил с собой немного… продуктов. А теперь мне говорят, что я грязный пес. Ничего не понимаю.
Каслмолд скрестил руки на груди и медленно кивнул.
— М-м-м. Ну что ж, молодой человек. Я, пожалуй, поверю вам. Это возможно. Историки рассказывают о такой эпохе, когда…э-э… физиологическая поддержка организма осуществлялась через рот.
— Я рад, что хоть кто-то мне поверил, — сказал Уэйд. — Но расскажите мне, что тут у вас за положение с продуктами?
Комиссар слегка покраснел при последнем слове. А Уэйд опять удивился.
— Разве возможно, — спросил он, — чтобы слово… «продукты» стало неприличным?
Услышав это слово опять, Каслмолд убрал белую салфетку и уставился сальным взором на банку, пачку и фляжку. Он облизал пересохшие губы. Уэйд смотрел на комиссара, и в нем поднималось чувство, близкое к отвращению. Старый Каслмолд дрожащей рукой гладил пачку галет, как будто это была нога танцовщицы из кордебалета.
— Продукты, — произнес он со сладострастием. Потом быстро вернул салфетку на место. — П… ну что ж, — проговорил он.
Уэйд откинулся в кресле, чувствуя, как по телу разливается жар. Он потряс головой и поморщился.
— Невероятно, — пробормотал он. Чтобы не встречаться взглядом со старым комиссаром, Уэйд опустил голову. Затем он поднял глаза на Каслмолда и увидел, что тот опять заглядывает под тряпицу с трепетом юнца, впервые попавшего на стриптиз.
— Комиссар?
Каслмолд вздрогнул и выпрямился.
— Да, да, — проговорил он, сглотнув слюну.
Уэйд встал, сдернул салфетку, расстелил ее на столе, положил на нее продукты и завязал в узелок.
— Я не хочу развращать ваше общество, — сказал он. — Позвольте мне собрать необходимые сведения о вашей эпохе, а потом я отправлюсь обратно и возьму свои… и возьму это с собой.
Страх отразился на лице старого комиссара.
— Нет! — крикнул Каслмолд. Уэйд подозрительно посмотрел на него. — Я хочу сказать, — залопотал комиссар, — что нет нужды торопиться. В конце концов… — он развел худыми руками, — вы мой гость. Давайте сходим ко мне домой, там мы немного…
Он прокашлялся, затем поднялся и подошел к Уэйду. Его рука легла на плечо профессора, а на лице появилась улыбка гостеприимного шакала.
— Все необходимые сведения вы сможете найти в моей библиотеке.
Уэйд промолчал.
— Но узелка лучше здесь не оставлять. Возьмите его с собой. Каслмолд хихикнул. Уэйд посмотрел на него с еще большим подозрением. Комиссар постарался закончить фразу как можно суше: — Мне неприятно это говорить, но здесь никому нельзя доверять. Неизвестно, что может произойти. — Он посмотрел на узелок. — Бывают совершенно беспринципные люди.
Сказав это, Каслмолд направился к двери, чтобы избежать возражений. Взявшись за ручку, он проговорил: