— Ты неважно выгладишь, — сказал Патрик, как только мы сели.
— Да просто дело в том, что я в последнее время нечасто бываю на воздухе. Забыл, как снаружи.
Поезд, очевидно, тронулся снова всего через две-три минуты после того, как я упал в обморок, а на станции „Виктория“ брокер, астматик и тетка в шерстяном джемпере совместно отволокли меня в медпункт. Там я медленно и пришел в себя — расположившись на кушетке и выпив крепкого чаю. Когда я появился в конторе Патрика, уже было около полудня.
— Наверное, жарко и липко ездить в такой день? — сочувственно спросил Патрик. — Может, выпьешь чего?
— Можно, если предлагаешь.
— Я и сам не против. К сожалению, мой нынешний бюджет больше не позволяет роскошествовать, как раньше. Могу предложить тебе стакан воды.
Патрик выглядел еще унылее, чем в нашу последнюю встречу, а новый интерьер лишь усиливал это впечатление. Крохотный закуток, а не кабинет, весь безлико-бежевый, из окна с дымчатым стеклом открывается вид на угол автостоянки и кирпичную стену. Я ожидал увидеть рекламные плакаты последних книг, но стены оказались почти голыми, если не считать большого глянцевого календаря фирмы-конкурента, висевшего посреди стены прямо у Патрика над головой. Лицо моего друга-редактора само по себе всегда было вытянутым и скорбным, но ни разу прежде не видел я у него таких сонных глаз, да и губы никогда не сжимались в гримасу такой безропотной меланхолии. Несмотря ни на что, похоже, он был рад меня видеть. Патрик принес две пластиковые мензурки с водой и поставил на стол, после чего ему удалось выдавить из себя улыбку.
— Ну что, Майкл, — сказал он, усаживаясь на место, — сказать, что ты все эти годы вел себя тише воды и ниже травы, будет слишком мягко.
— Да я работал, — соврал я. — Как видишь.
Мы оба посмотрели на мою рукопись, лежавшую между нами на столе.
— Ты прочел? — спросил я.
— О да, прочел, — ответил Патрик. — Еще как прочел.
И он умолк.
— И?..
— Скажи мне, Майкл: ты можешь вспомнить, когда мы с тобой в последний раз виделись?
Вспомнить вообще-то я мог. Просто не успел ему ответить.
— Я тебе скажу, — продолжал он. — Четырнадцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят второго года.
— Восемь лет назад, — поддакнул я. — Подумать только.
— Восемь лет, пять месяцев и семь дней. Это по любым меркам — долго.
— Еще б не долго.
— Мы тогда только опубликовали твой второй роман. Пошли отличные рецензии.
— Правда?
— Статьи в журналах. Интервью в газетах.