Когда мы сидели в аэропорте в ожидании самолета, Дик вытащил блокнот и карандаш и начал рисовать лица людей, сидящих в зале ожидания. Он рисовал их поразительно хорошо. Я сказал, что мне очень жаль, что у меня нет таланта к рисованию. Он ответил: «Я всегда думал, что у меня тоже нет таланта. Но чтобы заниматься такими вещами, талант не нужен»…
С уважением,
Фримен
17 февраля 1988 г.
Лондон, Англия[21]
Дорогая миссис Фейнман,
По-моему, мы встречались не так часто, чтобы сознательно запомнить друг друга. Поэтому я прошу Вас простить мне мою дерзость, но я не мог позволить, чтобы смерть Ричарда прошла незамеченной, и поэтому я просто не мог упустить возможность добавить свое ощущение потери к Вашему.
Дик был лучшим и любимым из нескольких «дядюшек», которые окружали меня в детстве. Пока он работал в Корнелле, он был частым и всегда желанным гостем в нашем доме; человеком, на которого всегда можно было рассчитывать в том, что он найдет время, чтобы оторваться от бесед с моими родителями и остальными взрослыми и подарить свое внимание детям. Он умел как играть в разные игры, так и обучать нас уже тогда, и именно он открыл нам глаза на окружающий нас мир.
Мое самое любимое воспоминание из всех — это то, когда я, восьми– или девятилетний мальчик, сижу между Диком и своей мамой и жду, когда выдающийся естествоиспытатель Конрад Лоренц начнет читать лекцию. Я нетерпеливо вертелся на стуле, как и все дети, которых просят посидеть смирно, когда Дик повернулся ко мне и сказал: «А ты знаешь, что существует в два раза больше чисел, чем все числа?»
— Нет, этого не может быть! — Я был упрям, как все известные мне дети.
— Нет, может; я тебе покажу. Назови число.
— Один миллион. — Большое число для начала.
— Два миллиона.
— Двадцать семь.
— Пятьдесят четыре.
Я назвал, наверное, еще десять чисел, и каждый раз Дик называл мне число в два раза большее. Наступило просветление.
— Понятно; но значит чисел в три раза больше, чем все числа.
— Докажи это, — сказал дядя Дик. Он назвал число. Я назвал число, в три раза большее. Он попробовал еще одно. Я опять назвал число. И опять.
Он назвал число, слишком большое, чтобы я сумел умножить его в уме. «Трижды это число», — сказал я.
— Итак, существует ли самое большое число? — спросил он.
— Нет, — ответил я. — Потому что для каждого числа, есть числа в два и три раза большие. И есть даже то, которое в миллион раз больше.
— Правильно, и эта концепция увеличения без предела, концепция того, что не существует самого большого числа, называется «бесконечностью».
Тут пришел Лоренц, поэтому мы остановились, чтобы послушать лекцию.
Я видел Дика не слишком часто после его ухода из Корнелла. Но он оставил во мне яркие воспоминания, бесконечность и новые способы познания мира. Я очень его любил.
Искренне Ваш,
Генри Бете
Часть 2
Мистер Фейнман едет в Вашингтон: расследование причин катастрофы, случившейся с космическим шаттлом[22] «Челленджер»
Вступление
В этой истории я собираюсь много говорить о НАСА[23], но когда я говорю: «НАСА сделала это», или: «НАСА сделала то», — я не имею в виду всю организацию; я подразумеваю только ту часть НАСА, которая занималась шаттлом.
Вкратце напомню конструкцию шаттла: большую центральную часть занимает ядерный реактор[24], в котором содержится ракетное топливо: жидкий кислород сверху, а жидкий водород — в основной части. Двигатели, которые сжигают топливо, расположены на задней части орбитальной ступени, которая и отправляется в космос. Экипаж сидит в передней части орбитальной ступени; позади которой находится грузовой отсек.
Во время запуска две ракеты, работающие на твердом топливе, в течение нескольких минут поднимают шаттл, а потом отделяются и падают в море. Через несколько минут от орбитальной ступени отделяется ядерный реактор — это происходит гораздо выше в атмосфере, — который распадается перед падением на землю.
Рис. 1. Космический шаттл «Челленджер». Ядерный реактор, по обе стороны которого расположены твердо-топливные ракета-носители, соединен с орбитальной ступенью, главные двигатели которой сжигают жидкий водород и жидкий кислород. (© НАСА.)
24