— А почему бы Вам не отправиться на пять дней в Бостон?
Это было слишком. Я подумал: «Я уже умер! Эта чертова штука работает совсем не так, как должна». Я, совершенно опустошенный, отправился в свой отель.
Потом я вспомнил о Билле Граэме и позвонил ему. «Послушай, Билл, — сказал я. — Ты меня в это втянул; теперь ты должен меня спасти: я совершенно подавлен; я больше этого не вынесу».
Он говорит: «А что произошло?»
— Я хочу делать что-нибудь! Я хочу походить по НАСА, поговорить с инженерами!
Он говорит: «Да пожалуйста! Почему нет? Я устрою для Вас поездку. Вы можете поехать, куда захотите: в Джонсон, в Маршалл или в Кеннеди… »
Я подумал, что в Кеннеди я не поеду, потому что это будет выглядеть так, словно я спешу все узнать вперед других. Салли Райд работала в Джонсоне и предложила поработать вместе со мной, поэтому я сказал: «Я еду в Джонсон».
— Прекрасно, — говорит он. — Я скажу Дэвиду Эчесону. Он личный друг Роджерса и мой друг. Я уверен, что все будет в порядке.
Полчаса спустя мне звонит Эчесон: «Я думаю, что это замечательная идея, — говорит он, — и то же самое я сказал мистеру Роджерсу, но он со мной не согласен. Я просто не знаю, почему мне не удается его убедить».
Тем временем, Граэм придумал компромисс: я остаюсь в Вашингтоне, а он попросит инженеров прийти в его офис в НАСА, который расположен напротив моего отеля. Я получу своего рода брифинг, который хочу получить, и при этом не буду бегать с места на место.
Потом мне звонит мистер Роджерс: он против компромисса Граэма. «Мы все едем во Флориду в следующий четверг», — говорит он.
Я отвечаю: «Если вся задача комиссии состоит в том, чтобы сидеть и слушать брифинг, то мне это не подходит. Я могу работать гораздо более эффективно, если буду напрямую общаться с инженерами».
— Мы должны работать упорядоченно.
— У нас уже прошло несколько заседаний, но нам до сих пор не дали никакого задания!
Роджерс говорит: «Что ж, Вы хотите, чтобы я побеспокоил всех остальных членов комиссии и созвал специальное собрание в понедельник, чтобы назначить задания?»
— Ну, да! — Я счел, что наша работа состояла в том, чтобы работать, и что нас нужно беспокоить, в общем Вы понимаете, о чем я?
Тогда он естественно меняет тему. Он говорит: «Я понимаю, что Вам не нравится ваш отель. Позвольте мне поселить Вас в хорошем отеле».
— Нет, спасибо; мой отель меня полностью устраивает.
Очень скоро он опять пытается заговорить о том же, поэтому я говорю: «Мистер Роджерс, меня беспокоит совсем не свой личный комфорт. Я пытаюсь начать работать. Я хочу что-нибудь делать!»
Наконец, Роджерс говорит, что я могу пойти в офис Граэма и поговорить с инженерами НАСА.
Совершенно очевидно, что я был для мистера Роджерса как заноза в известном месте. Позже Граэм попытался объяснить мне это. «Представьте, что Вы, будучи техническим специалистом, назначены председателем комиссии по рассмотрению какого-то юридического вопроса. Большинство членов вашей комиссии — юристы, один из которых беспрестанно твердит: «Я могу работать более эффективно, если буду напрямую общаться с другими юристами». Я полагаю, что Вы сначала захотели бы сориентироваться в этом вопросе сами, прежде чем позволить кому бы то ни было самостоятельно проводить расследование».
Гораздо позже я понял, что мистер Роджерс должен был заниматься множеством других проблем. Например, каждый кусочек информации, который получал любой из нас, нужно было записать и предоставить остальным членам комиссии, поэтому существовала необходимость в организации центральной библиотеки. На такие дела нужно время.
В субботу утром я отправился в НАСА. Граэм пригласил своих парней, чтобы они рассказали мне о шаттле. Несмотря на то, что эти ребята занимали в НАСА довольно высокие должности, они были техническими специалистами.
Первый парень рассказал мне все о твердотопливных ракета-носителях — о реактивном топливе, о двигателе, обо всем, кроме уплотнений. Он сказал: «Специалист по уплотнениям подойдет чуть позже».
Следующий парень рассказал мне все о двигателе. Основное действие двигателя было более или менее ясно, но там было множество контрольных устройств, которые выдвигались из различных трубок, нагревались от того или сего, причем водород под высоким давлением запускал небольшой пропеллер, который поворачивал что-то еще, что в свою очередь всасывало кислород через вентиляционный клапан — и все в том же духе.
Это было интересно, и я изо всех сил старался все понять, но через некоторое время я сказал этому парню: «Так, пока с двигателем все».