— Как интересно ты рассуждаешь, — хмыкнул учитель. — И не скажешь, что тебе всего восемь лет. Не все мои студенты на последнем курсе могут похвастать наличием подобных умственных способностей.
— Не скажу, что я очень умён, сэр, — скромно потупился я и, вздохнув, продолжил, — но это же просто здравый смысл… Я бы очень хотел воскресить родителей, но я понимаю, что их больше нет. И это окончательно. И если бы это было возможно в магическом мире, то их бы воскресили, и никто бы не умирал. Вот и пятое исключение из этого вашего закона…
— Гэмпа, — подсказал Снейп-сенсей, выставляя на стол сковородку с омлетом и сосиски.
— Ага, вот этого самого Гэмпа, — повторил я эту фамилию про себя, чтобы запомнить, в это же время поставив последнюю партию тостов в чудо-агрегат.
Мы молча позавтракали.
Эксперименты со спичками и управлением ими посредством левитации я продолжал три дня, и вчера остановился на трёх коробках. Сразу тремя сотнями я управлять могу — количество для «единого порыва» значения не имеет, а вот по отдельности могу манипулировать лишь двумя контурами, и то «мозги скрипят и дымятся», а руки подрагивают, потому что ими я «помогаю». Сегодня решил проверить левитацию на максимальный вес, который я могу поднять, и есть ли предел. Зависит ли скорость от массы предмета и его объёма. Моей удалённости от предмета и всё в таком духе. А ещё как всё-таки летать самому.
— Если тебе интересно, то я могу пустить тебя в свою лабораторию, сварю пару зелий и покажу, что это такое, — прервал мои размышления голос учителя.
— А? Что, правда? — вытаращился я на него. Он реально пустит пацана в «святая святых»?
— Но ты поможешь нарезать ингредиенты, — строго сказал он. — И… некоторые из них могут на первый взгляд вызвать неприятие, — это уже с сомнением.
— Не попробуем, не узнаем, сэр, — бодро отрапортовал я, быстро помыв посуду после нашего завтрака. — Но я вообще-то не из брезгливых.
— Ну ладно, — Снейп-сенсей вздохнул, словно удивляясь сам себе. — Пойдём тогда…
— Я ничего не буду трогать без разрешения, сэр, — пообещал я, снова увидев его сомнения, когда мы подошли к заколдованной двери.
Он хмыкнул и первым вошёл в лабораторию.
========== Часть 1. Глава 9. Прокол ==========
16 августа, 1988 г.
Англия, Коукворт, Тупик Прядильщиков, дом Северуса Снейпа
Утром во вторник мне доверили помешивать зелье. Снейп-сенсей варил его в небольшом медном котле. Ранозаживляющее, которое почему-то называлось «Рябиновый отвар» и было при этом кислотно-зелёного цвета. Впрочем, кроме той самой коры рябины, ещё и какой-то её волшебной разновидности, в нём было семнадцать ингредиентов.
Мне пообещали фиал этого зелья, если я не напортачу. Так что я был максимально сосредоточен. Мотивация весьма серьёзная.
Когда Снейп-сенсей продемонстрировал мне некоторые эффекты своих зелий, я ему заявил, что это невероятно круто. Зелья весьма полезны. Особенно если учесть то, что, в принципе, для большинства из них не требуется какого-то сверхумения, особого дара крови, додзюцу, хидзюцу или способности, как ирьёнинам, расщеплять свою чакру на чистые составляющие.
Для зельеварения среднего уровня, не переходящего грань мастерства, как у сенсея, скорее нужны внимательность, точность и чёткость следования рецептам. Да и большинство ингредиентов, как я сразу же уточнил, не требовалось обязательно заготавливать самому — можно было купить в специальных лавках.
Впрочем, сенсей покупал не всё, лишь то, что он не мог заготовить или обменять сам. Но это и понятно — что-то упирается в деньги, а некоторые составляющие ещё и крайне редкие. Помню, как сам искал уникальные травы для того же Теучи-сана в качестве приправы, чтобы тот сварил самый крутой рамен в мире, или для приготовления лекарства, чтобы выздоровела Хината… Редкое — оно ещё и растёт в «хрендойдёшь» местах или бегает в «хрендостанешь» закоулках, где-нибудь на изнанке мира. Только мне всегда «везло» что-нибудь «мифическое» случайно подцепить: то вирус, то мохнатую тварь на спину, то супер-жука…
Палочкой махать, это, конечно, тоже в жизни пригодится, но зелья… Кажется, волшебники не понимали и половины того, что можно с ними сделать и как использовать. Если судить по справочнику зелий, который мне разрешил просмотреть сенсей, большинство их было направлено просто на шутки и мелкие пакости ближним. Но были также крайне полезные, как этот же самый «Рябиновый отвар». Можно моментально заживлять им мелкие порезы, ссадины и царапины при нанесении на кожу, а если сильно ранят, да ещё и в жизненно важный орган, — выпитый фиал может спасти жизнь.
— Ярко-зелёный. Как и положено, — сенсей заглянул в котёл, от которого я отошёл, закончив серию финальных помешиваний. — Неплохо. Подай мне фиалы номер три. Надо разлить, пока не остыло.
Я метнулся к специальному шкафу, в котором были разложены различные скляночки для зелий. Насколько я понял, все фиалы имели свою форму, и по ней же делились на виды. Номер три был для различных лекарственных зелий и выглядел обычно — тёмно-коричневое стекло с ровными пузатенькими стенками, с объёмом, на глазок, — около тридцати пяти миллилитров*. На них были прикреплены специальные бумажки: там совершенно самостоятельно записывалось, что внутри за варево и имя мастера-изготовителя. Впрочем, большинство из зелий имели вполне отличимые запахи, и за прошедшие дни я запомнил штук сорок из тех, что могли либо пригодиться, либо ими можно отравиться.
Зелье варилось в котле номер два, а это две пинты — местная единица измерения, равная примерно пятистам семидесяти миллилитрам. Котёл полон чуть меньше, чем на две трети, плюс густота и остатки на стенках, а значит… Я взял двадцать фиалов, сложил их в коробочку и поднёс сенсею.
В зельях почти не используется магия, так как многие из них она дестабилизирует, поэтому всё — от нарезки ингредиентов, до разлива по бутылочкам и мытья котла надо делать вручную. Без левитации, чар и прочих магических штучек.
И всё же, как филигранно, не теряя ни капли, сенсей разлил содержимое котла, которого хватило как раз на двадцать фиалов. Один из них мой! По стенкам уже не собрать на бутылочку, но у меня была другая мысль.
— Скажите, сэр, а если остатки с котла смешать, скажем, с жиром, то зелье, как мазь, потеряет свои свойства или его можно использовать хотя бы для внешних ран, которые не являются смертельными?
— Для лечения царапин и ссадин существует несколько колдомедицинских заклинаний, — хмыкнул Снейп-сенсей, но на миг задумался. — Впрочем, если жир будет гусиным, то, скорее всего, эффект ранозаживления сохранится, но для неглубоких ран, синяков и ушибов… Можно попробовать, — он покосился на меня, — в любом случае на стенках осталось немного зелья и его всё равно выкидывать. Ложку жира для эксперимента можешь взять на кухне. И мне интересно, ты случайно взял именно двадцать фиалов или нет?
— Нет, не случайно, — направляясь на выход из лаборатории, ответил я. — Я посчитал по объёму.
В спину мне раздался скептический хмык сенсея. Но, что за ерундовая задачка, если в Академии нас заставляли на время рассчитывать траектории полёта нескольких кунаев от ловушек, с поправками на ветер и силой их запуска? Не сказать, что я был гений и, как Сакура или Саске, легко щёлкал такие задачки на уроках, вечно меня сбивали, но, в конце концов, когда настала пора «боевой практики», несколько ситуаций на грани жизни и смерти вбили в меня умения скоростного расчёта своих и чужих действий. Хочешь не хочешь, как говорится, а жизнь заставит.
С прошлой пятницы, когда мне позволили бывать в «святая святых», я вырос от «просто смотри и ничего не трогай» до «мешай по часовой стрелке восемнадцать раз, потом, через сорок секунд, столько же против часовой стрелки, и так пятнадцать циклов». В общем, делал всё, чтобы задобрить сенсея, и тот учил и терпел меня. По сравнению с тем же жмотом Какаши и крёстным Джирайей, которые весьма неохотно делились техниками, Снейп-сенсей был просто чудо какой хороший наставник. Не особо мне были нужны чьи-то улыбки, похвалы или сюсюкания, важны лишь знания и информация. Особенно от учителя, которому меня практически навязали в разгар его отпуска от кучи детишек. Он спокойно пояснял некоторые непонятные мне моменты или давал книгу, в которой можно было найти ответ. Да и его доверие в помешивании столь ценного зелья о многом говорит.