— Спешу вас обрадовать, — сообщил Трахиров, встретив женщину в холле. — Уже назначена комиссия на предмет выписки вашего сына под амбулаторное наблюдение. Конечно, окончательное решение останется за судьей, но я думаю, проблем не будет… Поведение у него примерное, интенсивная терапия дала положительные результаты, да и столько лет прошло!
— Ах, Боже ты мой! — Пожилая женщина бросилась к врачу, одной рукой прижимая к себе сумочку, а другой униженно ловя ладонь доктора. — Уж и не знаю, как вас благодарить! Вот уж радость какая! Дай Боже вам доброго здоровья!
Если бы Трахиров не спрятал свою руку за спину, она бы непременно поцеловала ее. В ее радости было столько раболепия, что врач даже подумал:
«Переигрывает! — но тут же про себя добавил: — Да, впрочем, пожилые, они все такие… Последствия тоталитарной системы… Рабство в крови! Должно смениться минимум четыре поколения, чтобы вытравить эту вечную униженность из сознания. Кстати, можно будет написать по этому поводу статью в центральную прессу. А что, «Рабство как психиатрический диагноз»… Неплохо!»
И довольный своими аналитическими заключениями, Трахиров ушел.
А мать, устало шаркая ногами, побрела в отделение…
Ваня обрадованно бросился ей навстречу и приник лицом к материнскому плечу. Ласковая рука осторожно гладила жесткий ежик отрастающих волос.
— Доктор сказал, что тебя скоро выпишут, — прошептала она, гладя сына по голове. Иван не реагировал. — Веди себя хорошо. Еще месяц-другой, и мы уедем домой. Будем жить вдвоем с тобой, и все будет хорошо… Мы купим собаку и…
— Ты привезла мне? — перебил он ее.
— Да! — Она похлопала рукой по сумке и бдительно оглянулась.
Иван протянул руку и дотронулся до жирно блестевшего дерматина.
— Греет! — произнес он и глуповато улыбнулся. — Я чувствую, греет! Что там?
Мать расстегнула «молнию» и достала небольшую записную книжку. Желтые узловатые пальцы бережно тронули кожаный переплет.
— Она горячая! — счастливо улыбаясь, произнес сын. — Сколько в ней букв! Они такие красивые… Она сама писала?
— Конечно! — Мать с улыбкой глядела на свое дитя. — А кто же еще!
— Я выучу их все наизусть… — Сын жадно гладил страницы, ласкал их, переворачивая, как будто ласкал живое существо… — Расскажи мне, как это было!
— Ну слушай…
Перед отъездом я решила выложить все, что знаю, местной милиции. У меня была папка. В папке лежал точный хронометраж тайных посещений городка некой дамой, до мелочей совпадавший с датами и временем убийств.
Конечно, меня терзали сомнения! Вправе ли я обнародовать конфиденциальную информацию, которая касается непосредственно моего клиента? Дают ли мне право на это три трупа, числящиеся в сводке происшествий по городу за последние два месяца, наряду с поджогом дровяного сарая и кражей подержанных валенок на рынке? Ответа на этот вопрос я не знала, а посоветоваться мне было не с кем. К убитому гибелью дочери и пропажей сына хозяину дома трудно было подступиться, а Михаил в ответ на мои сомнения только пожал плечами и произнес:
— Бред!
— Что — бред? — спросила я.
— Все бред! Ты что, думаешь, все это могла сделать Чипанова? Очень ей надо пачкаться! И кроме того, зачем ей убирать свою падчерицу? Конечно, отношения между ними были не ахти, но не до такой же степени!
— Понимаешь, она не в Машу целилась!
— А в кого? — иронически хмыкнул шеф.
— В меня! На Маше была моя куртка, мы одного роста, и в темноте ее легко было спутать со мной.
— У тебя начинается мания преследования, голубка. Столкновение с темными сторонами действительности не прошло для тебя бесследно. Но если тебе так хочется думать — думай.
— А я думаю, как ты запоешь, когда обнаружишь мой хладный труп! — со злостью проговорила я и бросила трубку.
Кое в чем Ненашев был все же прав… Я сидела возле телефона, мрачно подперев голову рукой, и размышляла. Картина происшедшего в тот страшный буранный вечер была ясна. Или почти ясна.
Маша надела мою куртку и вышла из дому. Там возле телефона-автомата ее уже поджидал(а) убийца. Маша стояла к нему (к ней) спиной, лица ее не было видно, а со спины она — вылитая я! Удавка на шею — и дело сделано. Убийца удаляется, удовлетворенно потирая руки…
Потом он (она) садится в машину и едет. Возле дома встречает Чипанова вместе со мной и сильно удивляется, обнаружив меня в полном здравии. И решает немного подождать, чтобы попозже, когда уляжется вся эта суматоха, окончательно расправиться со мной. С этим все ясно!