Пять ключевых российских структур. Генпрокуратура, МВД, ФСБ, Администрация Президента, Госдума. Сжатый кулак страны.
Все эти ведомства бессильны перед террористами. И все они замешаны в беспрецедентном по своему масштабу коррупционном скандале…
Чеченские боевики, готовящие взрывы московских вокзалов, — под защитой Генпрокуратуры. Такое не приснится и в страшном сне. И тем не менее это так…
8 августа 2000 года в переходе на «Пушкинской» прогремел взрыв. Тринадцать человек погибло. Более пятидесяти получили ранения.
Организаторов теракта не нашли до сих пор. Их могли найти. Но оказалось, что боевики чувствуют себя в Москве как дома.
В их руках — непобедимое оружие: деньги…
— Микуся, ты домой не собираешься?
— Скоро приеду.
— Приезжай, вместе будем их уничтожать… А то что-то вы долго засиделись в Москве.
Тот, кого назвали Микусей, коротко хохотнул:
— Здесь уже много убили…
На другом конце провода тоже засмеялись. Нехорошо засмеялись: жестко, отрывисто.
— Эту работу сделайте — последнюю, про которую я вам говорил. На вокзале…
…Их разделяло почти две тысячи километров. На самолете — это четыре часа лету, на поезде — двое суток езды.
Как, должно быть, тяжело приходилось их прапрадедам — воинам имама Шамиля — без телефонов, без взрывчатки. Может, оттого-то и проиграли они войну?..
Этот телефонный разговор состоялся летом 2001 года. Если быть совсем уж точным — 5 июня, в 23 часа 39 минут по московскому времени.
Подобные разговоры российские спецслужбы пеленгуют на Кавказе сотнями. Эта работа сродни золотоискательской: тонны песка и воды надо пропустить через сито, чтобы выудить пару долгожданных крупинок.
Но игра стоит свеч. 5 июня спецслужбы убедились в этом в очередной раз. Перехваченный телефонный диалог не оставлял никаких сомнений: чеченцы готовят в Москве новый теракт…
Из перехваченного телефонного разговора:
«Чеченец»: Ты знаешь, где тротил нужно забрать?
«Москвич»: А ты выслал?
«Чеченец»: Да.
«Москвич»: На «Пушкинской» хороший был, да?
«Чеченец»: Да, мне понравилось…
«Москвич»: Мы скоро приедем.
«Чеченец»: Приезжайте домой, иначе вас никто не признает.
«Москвич»: Но ты скажи им, что мы хоть и за пределами, но тоже работаем по чуть-чуть. На «Пушкинской» — туда-сюда.
«Чеченец»: Хорошо. То, что я сказал, сделай.
Этот сенсационный перехват пришелся как нельзя кстати. К тому моменту основные версии взрыва на «Пушкинской» были уже отработаны. Отпали все, кроме одной: террористической.
В её пользу говорило многое. Было точно установлено, например, что летом 2000-го в Москве тайно находился Арби Бараев — командир «исламского полка особого назначения», организатор самых жестоких и кровавых преступлений. Это он похитил президентского полпреда Власова и французского эмиссара Коштеля. Это его люди отрезали головы английским инженерам.
Именно Бараев вполне мог — даже без оглядки на Масхадова — сдирижировать взрыв на «Пушкинской»: к этому моменту он начал вести уже самостоятельную игру.
Перехваченный спецслужбами через неделю после взрыва телефонный разговор Масхадова это лишний раз подтверждал. «Бараеву за Москву надо голову оторвать!» — орал в трубку «президент Чечни».
Но одно дело — предположения, догадки. И совсем другое — конкретика.
Телефонный перехват взбудоражил отчаявшихся уже оперативников. Словно гончие собаки, почуявшие след, они встали в стойку, приготовились к прыжку…
Одного из абонентов вычислили сразу. Полевой командир отряда Бараева (!) Зелимхан Ахмадов. Бандит из бандитов, давно уже находящийся в федеральном розыске.
Этот человек был хорошо известен и в МВД, и в ФСБ. Банда, сколоченная им, который год промышляла торговлей людьми. Жертв похищали не только в Чечне — по всей России: в Дагестане, в Астрахани, даже в Москве. Всего таких преступлений за Ахмадовым числится семьдесят семь. (Я называю такую точную цифру, поскольку прокуратурами ряда областей и краев в отношении Ахмадова возбуждены уголовные дела.)
Но кто был его собеседником? Что за Микуся должен был забрать тротил и сделать «последнюю работу»?
На этот вопрос предстояло ещё ответить. И как можно скорее: теракт мог произойти в любую секунду…
О таинственном Микусе оперативники не знали ничего, кроме имени: Микаил — так называл его бандит Ахмадов.
Но зато они знали номер московского телефона, с которого велся разговор.
Проверка по учетам ничего не дала: это была обычная съемная квартира. Тогда за «адресом» установили наблюдение. Денно и нощно милицейская «наружка» дежурила у подъезда. И дождалась.
Через девять дней после радиоперехвата, 14 июня, «наружка» засекла молодого человека явно кавказской наружности, который поднялся в «нехорошую» квартиру.
В доме он пробыл недолго — не больше часа. Сел в «девятку» (номер С 759 НУ 99) и поехал по проспекту. Здесь-то его и остановила ГИБДД.
Звали этого человека Даут Бекмурзаев. Чеченец. Уроженец Урус-Мартана. Больше года он находился в федеральном розыске: в 99-м его поймали с поддельной доверенностью, продержали в СИЗО два месяца, отпустили под подписку о невыезде, и с тех пор следователь его больше не видел.
Бекмурзаева доставили в ближайший отдел милиции. Тут и началось самое интересное. Вернее, самое интересное было ещё впереди — это был лишь пролог, вступление. Первый звонок, которого оперативники по глупости своей и наивности не услышали.
Не прошло и часа, как в отделении появился представительного вида гражданин. Точно волшебной палочкой, он взмахнул удостоверением ФСБ (полковник Чигин, замначальника 2-го отдела Организационно-оперативного управления). И… попросил отдать ему задержанного.
— Он же в розыске! — удивились муровцы.
— Так я вам завтра его привезу, — честно глядя в глаза, ответствовал контрразведчик — и был неприятно обескуражен, получив отказ.
Никакого отношения к Чечне отдел, в котором работал полковник Чигин, не имеет, но не стоит удивляться. Подобных чудес в нашей истории будет ещё предостаточно…
Между тем под утро задержанного Бекмурзаева отвезли на Петровку. Поговорили по душам. Выяснилось, что его отец — помощник депутата Госдумы от Чечни Аслаханова. Что в Москве проживает он вместе с братом. И брата этого зовут… Микаил. Ниточка потянулась…
В тот же день, 15 июня, Микаил Бекмурзаев «совершенно случайно» был остановлен сотрудниками ГИБДД. Там же, на Кутузовском проспекте. На уже знакомой нам «девятке».
Никаких документов на машину у него не было. Одна только справка, выданная заместителем Дорогомиловского межрайонного прокурора Мартемьяновым, об утрате гражданином Бекмурзаевым техпаспорта и прав.
— Придется проехать в отделение, — дрогнувшим от счастья голосом сказал инспектор. И вновь случилось чудо.
Из припаркованного поодаль «мерседеса» (номер С 868 СС 99) вышел добрый волшебник, при ближайшем рассмотрении оказавшийся тем самым зампрокурора Дорогомилова Мартемьяновым, и начальственным голосом приказал Бекмурзаева отпустить. Дескать, он как раз сопровождает его в ближайший отдел милиции по «государственному делу».
И Бекмурзаева, понятно, отпустили: связываться с прокуратурой себе дороже. Но «наружка» тем не менее за ними поехала. Довела до ОВД «Дорогомиловский». И потеряла.
Из отделения Бекмурзаев умчался на 500-м «мерседесе» с милицейскими номерами. Угнаться за ним «топтуны» попросту не смогли.
Этот «мерседес» объявят потом в розыск. Найдут. И тогда все станет окончательно понятно.
Но это будет потом. Пока же муровцы продолжают плести свою паутину. Домашний и мобильный телефоны Бекмурзаева были поставлены на «прослушку». В ГУБОП ушел запрос: известно ли борцам с оргпреступностью такое лицо?