- На дереве, где же еще, - ответила она очень серьезно. Этот ответ очень удивил Женю. Он подумал бы о ней гораздо хуже, если бы этот ответ не вышел из милых уст. "Да, - подумал он, - она создана не для реальной жизни, а для бесконечного наслаждения. Если папочка всегда будет так любить свою дочь, он сделает все, чтобы она была счастлива, за кого бы она ни вышла замуж".
- Умница. Другого ответа я и не ожидал. Только увольняться я не собираюсь. Идти мне некуда.
- Ну, как-нибудь! Ну, голубчик, постарайся, ради нашей любви. Ну, ради своей дорогой, ненаглядной Зои, она так просит тебя! А что касается портфеля и поэзы, то...бросай эту поэзу к чертовой матери. Любой, даже самый захудалый портфель дороже поэзы. Вот твои строки: белое, нежное тело, ну к чему это? Что толку от этого тела, если ты не можешь снять номер в гостинице, чтоб насладиться этим телом. Вот Костя из горного института, он все может, только он как мужик, негоден, у него эта штука, которая так нравится любой бабе, не работает. Вот в этом и вся трагедь.
- Знаешь, у меня тоже нет позывов, я один раз в сутки кушаю, сплю три часа и иногда чувствую себя семидесятилетним стариком. Потерпи немного, до лета, до осени, годик, два.
- Не хочу: долго. Я так не привыкла. Я хочу сейчас. Я тебя хочу, ты мне во сне снишься, ползаешь по мне, любишь меня, проникая в меня глубоко-глубоко, я просыпаюсь и вся горю. А во сне теряю сознание. Ты понимаешь? Я все хочу, чтоб ты номер в гостинице снял, я осталась бы с тобой на всю ночь, я согласна, только возьми бутылку вина. Я жертвую собой ради нашей любви. Я дочь полковника, а ты жалкий мильтон и, тем не менее, я иду на это ради нашей любви. Для любви нет преград. Давай начнем настоящую любовь, что ты все суешь мне свою философию? Ты сунь мне эту штуку, как она называется, уж позабыла. Это так скучно. Хоть раз бы в ресторан пригласил, или билеты в театр взял, а то все по подъездам таскаешь меня, - перила вытирать на лестничной клетке чужих домов. Рассказать, кому - смеяться будут. Ну, разве я не права, ну солнышко, скажи, права я или нет? Я уже уши отморозила с тобой, сапоги истоптала по улицам, да по паркам. Ты видишь, я на все иду. Другая бы давно от тебя отвернулась, а я нет, я хорошая, правда? Я красивая, - ну скажи, чего молчишь?
- Ты красивая и ты говоришь правду, жестокую правду, а правда глаза колет. В данном случае мне душу раздирает. Тебе нужен другой кавалер, обеспеченный, а я гол как сокол. Я неоднократно тебе говорил об этом.
- Что делать? Я знаю: у тебя блестящее будущее, поэтому-то я тебя и люблю.
- Я не хочу, чтоб меня любили за блестящее будущее. Это фантазия. Разве ты не можешь любить меня такого, каким я сейчас есть?
- Такого, как ты сейчас никто любить не станет. У тебя даже на гостиницу денег нет, о чем можно говорить с тобой после всего этого? А у меня там - огонь. Потуши этот огонь, но в гостинице, в мягкой кровати, да так, чтоб эта кровать не выдержала, чтоб разломалась, и чтоб мы очутились на полу, ну пожалуйста, я прошу, я тебе все разрешу. Сломай кровать хоть раз в жизни.
- Костя ломал?
- Костя? да у него не стоит. У тебя, должно быть, тоже.
- Распутная кобылка, уймись.
- Тогда прощай!
Она расширила ноздри, насупила брови, сузила глаза и сказала:
- Видали мы таких.
- Слава тебе Господи, - сказал себе Женя, когда Зоя ушла. - Это должен быть конец. Я обязательно возьму себя в руки, я ведь сильный человек. Откуда у нее эта сила, эта власть надо мной?
Он вернулся в этот раз к десяти вечера, разделся и лег на кровать в маленьком обкомовском общежитии. Здесь было очень тихо и спокойно. Если кто приходил позже, когда все уже спали, свет не включал, тихонько раздевался, как мышка забирался под одеяло и засыпал. Это был не вертеп, как в оперативном дивизионе. Здесь можно было вволю читать и заниматься сочинительством сколько душе угодно.
Женя спал, как убитый и даже не чувствовал, как клопы высасывают кровь из его тела.
Это обнаружилось утром, когда он увидел простынь в крови.
В первой половине дня он решил отправиться в читальный зал городской библиотеки. А во второй планировал пойти на лекцию профессора Иванова.
Он только расположился за столом в читальном зале, как вдруг, явилась Зоя, словно из-под земли вынырнула, достала клочок бумаги, написала карандашом и передала Жене. " Солнышко, ты меня еще любишь?"
Женя посмотрел на нее и улыбнулся глазами.
- Тогда пошли, - сказала она.
Женя покорился как маленькое дитя своей матери, сдал книги, и они спустились вниз.
- У тебя же экзамены на носу, почему ты к ним не готовишься, как ты собираешься сдавать? - спросил Женя.
- Гм, смешной ты, а шпоры для чего? - удивилась она.
- Что такое шпоры?
- Шпаргалки, разве ты не знаешь? Ну, конечно, ты никогда студентом не был. Ты знаешь, я есть хочу, проголодалась что-то. Позавтракала утром, а потом ничего не ела, аппетита не было, а теперь вдруг захотела. У тебя есть деньги? Пойдем куда-нибудь, перекусим. Я хочу приучить тебя к небольшим расходам. Знаешь, любая девушка дорого обходится кавалеру. А такая как я и вовсе.
- Пойдем, - сдался Женя, - у меня целых пятьдесят рублей.
- Фи, это мелочь. Нищий ты, я тебе должна сказать. На твои 50 рублей только в студенческую столовую можно пойти щи по хлебать, да компот выпить. Так и быть, поедем в поселок Фрунзе. Если никого нет дома, - зайдем, перекусим.
До поселка тащились на трамвае номер 8 целых два часа. Зоя побежала домой, отсутствовала минут сорок, затем вернулась.
- Мама дома, она меня накормила и отпустила к подруге готовиться к экзаменам.