17
Никандр Иванович принимал гостей, бывших однокашников по партизанскому отряду, действовавшему в свое время в лесах Белоруссии. Гости много пили, обильно кушали, обнимались, целовались, пускали слезы, икали и постреливали в результате переполнения желудков и даже ругались матом. Доставалось американскому империализму, но больше всего внутренним врагам, куда Никандр так хотел причислить и своего будущего зятя Женю, но его супруга всякий раз дергала его за отвисшее правое ухо и произносила одно и то же слово: остепенись.
Никандр Иванович замолкал надолго, с какой-то тоской глядя на заваленный продуктами стол и гору выпитых бутылок, а когда челюсть отвисала, подставлял платок, чтоб слюна не капала на пол. Валентина Ивановна бегала как заводная - от гостей на кухню, из кухни - в столовую, к гостям. Ей некогда было присесть поддержать тост, даже тогда, когда этот тост поднимался за женский пол и в частности за нее, как отличную хозяйку, благодаря которой стол был не только обильным, но и все, что на нем было, отличалось приятным запахом и хорошим вкусом.
Зоя сидела рядом с папочкой, периодически зевала и временами, чтоб совсем не умереть от скуки, тянула водочку - рюмку за рюмкой все больше наливаясь краской. Когда мать позвала ее и затем попросила помочь по кухне, поскольку одна не управлялась, Зоя сделала кислую мину и сказала:
- Мам, не тревожь меня, я немного посижу рядом с папой в кругу папиных гостей, пусть они послушают, как дочка оценивает личность папы в семье и в городе и выражу сожаление, что ему не присваивают звание генерала. А он - герой! Как он воевал в партизанах, сколько немцев полегло - ужас! Несколько дивизий.
- Дочка, всякое бывало, -сказал гость Петр Тарасович. - Помню не только подвиги, но и проявление осторожности. Помнишь, Никандр, как ты бежал, омочив штаны и, кажется, обвалялся, когда простая баба за тобой гонялась с вилами в руках? Мы потом все хохотали, а ты тогда набычился и стал доставать пистолет, чтоб доказать свою храбрость? Всякое бывало.
- Это не про меня. - отрезал Никандр и чихнул.
- Как это? Сам видел. Ты, конечно герой - капустник.
- По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Шобы с боем взять Приморье-
Белой армии оплот, - запел Никандр, но гость только рассмеялся.
- Ну, признай, что все так и было, чего отбояривается.
- Валя, неси квас для нашего гостя. У его неполадок в мозгах.
- Ну, спасибо, - сказал Петр Тарасович. Ты гостеприимный плутковник, то бишь, старшина. Где же ты достал погоны плутковника, ежели ты всего-на всего старшина?
- Валя, неси самогон - крепак.
- Да будет вам шутить, - сказала Зоя. - У нашего папы скоро погоны генерала будут сверкать.
- Если я буду молчать, - сказал гость.
- Никандр, неужели ты не видишь, что человек шутит? - спросила супруга. - Ну-ка, давайте на брудершафт.
Никандр согласился. Навалился на гостя. Гость не устоял. Оба грохнули на диан, а диван развалился.
- Го-го-го!
-Га-га-га.
- Вот это да!
- Ядре она вошь!
- Выпить не хошь?
***
- Пап, а пап, поднимай попу. Это интересно. Это наша история, мама. Кроме того, ты знаешь, что я собираюсь написать книгу о партизанах, может, вдвоем с Женей. Я буду освещать события в прозе, а он - в стихах. Получится этакий гениальный винегрет поэзы с прозой. Не отвлекай меня, мама. Черт с ней, с этой кухней...провались эта кухня, ты как-нибудь сама, мать.
- Потом послушаешь, а сейчас помоги мне, видишь, я не успеваю. Стыдно перед людьми. Стол надо убирать, новые блюда расставить. Давай быстро, не отнекивайся, барыня.
- Ну, мам, делать тебе нечего. Ты только отвлекаешь меня, а я, может, ленинскую премию заработала бы, написав выдающийся роман..., а ты со своей кухней..., это ни к селу, ни к городу.
Ты хочешь, чтоб мы опозорились?
Ну, ладно, пожертвую своим драгоценным временем, хотя менять искусство на кухню негоже, мама. Разве роман и кухня сочетаются?
Они разговаривали в прихожей, поскольку отец объявил небольшой перерыв, чтобы исполнить просьбу сотоварища Деменчука достать коробку с медалями.
Ленивой походкой Зоя зашла на кухню, нагрузила полный поднос дорогой посудой, наполненной всякими яствами и, заходя в столовую, споткнулась о коврик в прихожей. Поднос выпал из рук, чашки, тарелки и даже бокалы посыпались на пол и разлетелись на мелкие кусочки, а пища и дорогие вина разлились по ковру. Даже брюки гостей до самих колен оказались вине.
- Зоя Никандровна! не волнуйтесь, вы только не волнуйтесь и не переживайте, все может случиться с каждым из нас, - запричитал Деменчук и бросился поднимать Зою с пола. - Вы, того, не ушиблись? Ей, Валентина, срочно. Никандр Иванович, что ты так долго с этими медалями возишься, идее ты?
- Ну и клуша ты неисправимая! давай вставай. Знаю я твои штучки-трючки.
- Ну, мам, зачем ты заставляешь меня таскать эту грязную посуду, разве ты не знаешь, что она соскальзывает с подноса, стоит его немного наклонить? А я еще и споткнулась, и потому грохнулась, - сказала Зоя, поднимаясь на правый локоть. - К черту эту посуду. Мне надо уходить. Меня ждут. Вы простите, Григорий Иванович и...не беспокойтесь, я сама...