- Ремонт линии, товарищ генерал. Я в курсе. Телефон у подполковника Сковордкина уже работает, - отчеканил Шкопоридзе на чистом русском языке с едва заметным южным акцентом.
- Ну, вот видиш, ми усо можэм, иди садис на тэлэфон, а ми организует группа захвата, - сказал генерал.
Действительно телефон на квартире Сковордкина уже работал как часы. Около двенадцати дня раздался звонок. Никандр Иванович схватил трубку.
- Мам, привет! Это я, твоя блудница Зоя. Я тут малость загуляла, прости меня. Вы с папочкой, наверное, волнуетесь, а я все время в полете, я лечу.
- Не вешай трубку, - едва сдерживая дрожь в голосе, произнес отец. - Я сейчас позову маму, она в ванной.
- Па-а...
- Трубку на рычаг не ставить! А так, поговори с ней подольше, я поехал,- прошипел Никандр на ухо жене, а сам выскочил на улицу, не успев закрыть за собою дверь. Группа захвата уже ждала его. Дальнейшие события развивались с быстротой молнии. По номеру, откуда звонила Зоя домой, нетрудно было определить адрес. Для того, чтобы добраться от дома Сковордкина до дома Андрея Сазонова, где сейчас находилась Зоя в чем мать родила, она и звонила и занималась любовью одновременно, это было так романтично, так вот до этого дома группа захвата добралась за четыре с половиной минуты.
Два дюжих молодца стали у двери, сделанной из фанеры и по команде: вперед надавили плечами, дверь грохнула на пол и комната любовников наполнилась солдатами.
- Не двигаться! Руки назад! - скомандовал офицер. - Взять его!
Не успел бедный Андрей вскочить с кровати и надеть трусы, как его руки оказались в наручниках.
Зоя присела на кровати, накрыла колени одеялом, но пупок был все равно виден, и стала возмущаться.
- Какое вы имеете право? Я сейчас позвоню папе. Мой папа генерал, он тоже служит в НКВД.
- Я здесь, - сказал Никандр Иванович, быстро подошел к дочери и со всего размаху ударил ее по лицу. Зоя взвизгнула, повалилась на подушку. Из носа и нижней рассеченной губы полилась кровь.
- Займитесь ею, - приказал Никандр Иванович. Он пытался дозвониться жене, но там трубка оказалась поднятой и только издавала гудки.
В это время в другой комнате Андрей одевался, с него на время сняли наручники и после того, как он оделся, надели их снова.
Андрей все пытался доказать, что произошло недоразумение; девушку он привел к себе с ее полного согласия, она ему нравится, и если надо, он готов на ней женится. Что теперь поделаешь, раз так вышло; но после того, как он получил несколько ударов в солнечное сплетение, он больше не пытался что-то доказывать, стал покорным и очень аккуратно отвечал на все вопросы прибывших следователей.
- Насиловал ли я ее, да нет, такого, кажется, не было. Так, она сопротивлялась немножко, но это так, для приличия, а потом вошла во вкус...- тут снова последовал удар, но уже в промежность.
Андрей катался как футбольный мяч по полу. Он и свернулся в клубочек.
- Зачем ты похитил девушку? говори, сволочь!
- Я ее уго-о-о-во-ри-ил. Ой! только не по ребрам, я во всем готов признаться.
- Ты ее насиловал?
- На-си-ил-о-в....
Наконец, Андрей был отправлен в следственный изолятор, а Зоя...она тоже подверглась допросу.
Когда Никандр Иванович ушел, хлопнув дверью, в комнату вошла женщина в белом халате, накинутом поверх кителя с погонами лейтенанта НКВД. Зоя сидела на кровати, свесив босые ножки на дощатый пол, зажав правой ладошкой фонарь под правым глазом. Она так и оставалась обнаженной, прикрываясь одеялом от живота до колен.
- Зоя, опусти руки, - сказала врач. -Ого, как он тебя отделал, этот насильник! Сейчас я составлю акт осмотра, тебе придется прилечь, мне надо удостовериться, что у тебя девственная плева испорченная. Не стесняйся меня, я врач. Хорошо, что так кончилось, детка, могло быть и хуже. Ну-ка встань, повернись. Гематомы на теле есть? А, вот следы зубов в области правой ключицы. Это признаки садизма. Ты хоть кричала?
- Я...добровольно... согласилась, мне было так...
- Молчи, молчи, и хорошенько подумай. Разве ты можешь пойти на то, чтобы подмочить репутацию отца из-за какого-то соблазнителя-голяка, который так не по-рыцарски обошелся с тобой? Да если бы он любил тебя, он бы оберегал твою честь. А теперь что, внебрачный ребенок? Аборты строго запрещены. Аборт исключен. Ты никогда не сможешь выйти замуж...
- Андрей на мне женится...
- Он на тебе женится? Ха, как бы ни так, он уже дважды отказался от тебя. Все, бедная девочка, можешь одеваться. Как ты себя чувствуешь?
- Плохо, плохо мне, я не хочу домой! Не хочу никого видеть. У меня глаз болит.
- Это Андрей тебя так отделал, ну, признайся!
- Он..., - произнесла Зоя и снова расхныкалась.
- Полежи у нас в медсанчасти несколько дней, я выхлопочу тебе отдельную палату. Придешь в себя, тогда можешь возвращаться домой.
- Меня отец убьет, не хочу домой, -запротестовала Зоя.
- Не волнуйся, деточка, я поговорю с твоим отцом и с матерью тоже. Они тебе ничего плохого не сделают, так, пожурят немножко. Они сами страшно переживают. Для них это трагедия. Бедный отец, на нем лица нет. Я видела его недавно. Он весь почернел, на негра похож и две блестящие дорожки вдоль щек, это от слез. А такой мужественный человек. Мать в еще более тяжелом положении. Возле нее дежурят врачи. Когда сама станешь матерью и с твоей дочерью, возможно, единственной дочерью, случится подобное, тогда ты все поймешь.