***
«А ты много лгал? Даже не оправдывайся, все мы когда-то врали и будем врать! А как ты думаешь… Сколько проблем будет у тебя и других людей из-за даже одного маленького вранья? А ты когда-нибудь встречал людей, который с улыбкой врут, что все хорошо? Или сам так делал?
Если ты можешь улыбаться даже тогда, когда тебе плохо, то считай себя сильным человеком! Тоже хотелось уметь так, но не получилось… Всего неделя и наступили слезы, которые были намного сильнее этой улыбки. Но осталась привычка! Когда злюсь (причем сильно), то она снова озаряет мое милое личико!»
***
«А ты боишься темноты? У меня тоже когда-то был такой страх. Но мог ли ты когда-нибудь наслаждался темнотой? Давай же… Она такая красивая, загадочная… Ты смотришь и не знаешь, что и кто там может находиться. Ты и не заметишь, как на тебя смотрит одна, две, пять, десять, да хоть сотня пар глаз! Ты думаешь, что ты один в комнате, но ровно до тех пор, пока не почувствуешь холодные липкие пальцы на своем плече. Но пальцы — это ещё не всё, что может тебя ожидать! Гораздо интересней, если ты услышишь детский голос. Такой звонкий, тоненький и высокий детский мальчишеский голос, а за ним услышишь и все остальные… Они поют, плачут, смеются, но не теряй бдительность и помни… смеются они только над тобой… У них есть свой собственный мир, который наполнен этой прекрасной темнотой, и в нем столько прекрасного. Всегда мечталось побывать в их мире… В нем эта темнота и только она. Там очень тихо, но вдруг снова этот смех… Такой детский невинный смех… Ах! Это волшебное место в разы лучше нашей жалкой планеты с такими же жалкими людишками!»
— Ох! — не успела фигура дописать письмо, как свеча, освещающая комнату, потухла, но даже без нее свет луны из окна прекрасно справлялся. Русые волосы чуть ниже плеч были собраны в хвостик, чтобы они не мешали писать.
Комната была совсем небольшой, и в ней находился только стол около большого окна. На столе подставка с уже потушенной свечой. Дверь в коридор закрыта, но даже будучи единственным выходом, она внушала какой-то страх. Из-под щелей начал проходить серый дым, а после послышался голос:
— Миша… Саша… Мюссель… — такой детский, наивный, но внушающий недоверия звонкий голос.
— Хех… — человек убрал длинную чёлку за уши, а после сделал несколько больших, но медленных шагов в сторону двери. — Вы даже мое имя… не смогли… Запомнить!
Режущий уши скрип, и уже пустая комната погрузилась в мрак, и единственным нарушавшим тишину был звонкий, детский смех.