Выбрать главу

Из клиники я вышла с десятком глянцевых буклетов о беременности и родах, которые просмотрела по возвращении домой. В каждой книжице обязательно имелась фотография довольной беременной на позднем сроке, жестом защиты обнимающей свой живот, или сияющих новоиспеченных мамаш, гордо улыбающихся драгоценным сверткам, которые они держали на руках. Более чем на половине снимков на заднем фоне притулился соавтор свертка, положив руку на плечо своей партнерши. Все женщины казались молодыми и прямо-таки светились от счастья произвести потомство в положенный срок. Я не нашла у себя ничего общего с этими «овуляшками»: у меня возникло чувство, будто я с весьма сомнительной легендой пыталась внедриться в группу фундаменталистов. Буклеты довели до моего сознания реальность того, что будет происходить в ближайшие месяцы, и не только с моим телом, но и с существом, растущим внутри меня. Плюсом было то, что тошнота должна была пройти в ближайшие дни, однако минусов было множество. Я и представить не могла, что мой живот, который я всегда считала подтянутым для женщины моего возраста, растянется до гаргантюанских пропорций. Не знала я и о том, что моя скромная грудь трансформируется в огромное молокопроизводящее вымя. О конвульсиях тела, связанных с процессом деторождения, было невыносимо даже думать. Я пошла в гостиную и встала на диван напротив зеркала над каминной полкой, засунув подушку под блузку и бюстгальтер. Я повернулась боком, сплела пальцы под подушечным животом и попробовала сделать безмятежно-коровье выражение лица а-ля будущая мать. Нет, такой вид нельзя назвать нормальным. Точно нельзя. Я швырнула подушку обратно на диван и вернулась на кухню листать буклеты. Меня удивило открытие, что зародыш во мне, которого авторы упорно называли «ребенком», уже ростом три дюйма и весом в одну унцию. Я была так занята негативными последствиями смерти моей матери и неприятными физическими проявлениями в виде утренней тошноты, что не смогла уделить внимание очевидному факту: то, что растет внутри меня, уже перестало быть просто скоплением клеток. Я не думала о нем как о реальном человеке, но прочитанная информация пробудила во мне интуитивные ощущения, подобных которым я еще не испытывала. Получается, я столкнулась отнюдь не с абстрактной дилеммой; по разрешении сего процесса (каковое наступит, по подсчетам юного врача, в конце марта) я выйду из больницы с настоящим младенцем на руках! Это было настолько невероятно и нереально, что мозг просто отфильтровывал этот факт. Я собрала буклеты и положила на поднос, который у меня отведен для незавершенных дел.

Чуть позже, когда я печатала имейл владельцу клиники, перечисляя ценные советы касательно работы его заведения, мне в дверь постучали. Опасаясь, что мне не удалось в должной мере напугать Ричарда, я осторожно выглянула из-за занавески, но на пороге стояла всего лишь моя верхняя соседка Кейт, которая, без сомнения, снова захлопнула свою дверь. Я нехотя согласилась взять к себе ее запасные ключи на случай подобных неожиданностей. Когда Кейт со своим партнером Алексом въехала сюда пять лет назад, она была ухоженной молодой женщиной с профессией – что-то связанное с персоналом или общественностью – и работала в Сити. И Кейт, и Алекс трудились ненормированно, и я их практически не видела и не слышала. А сейчас она превратилась в растерзанную и растрепанную мамашу уже научившейся ходить дочери и младенца-сына, которые в данный момент тоже были с ней. Алекс работал не меньше, чем раньше, оставаясь в своей семье почти таким же незнакомцем, как для меня.

– Ой, как хорошо, Сьюзен дома! – обратилась Кейт к маленькой рыжеволосой девочке, цеплявшейся за ногу матери. – Мы и не надеялись, что она так рано вернется, да? Она нипочем не догадается, что мы натворили, да?

– Я сейчас дам вам ключи, – сказала я.

Младенец, всего нескольких недель от роду, крепко спал в переносном автомобильном сиденье, висевшем у матери на руке. На лице у Кейт играла улыбка – скорее результат силы воли, чем подлинного счастья, а прежде объемные, как на картинах прерафаэлитов, локоны свисали вдоль щек, как водоросли. Мне пришло в голову, что это отличная возможность провести некоторое научное изыскание, поэтому я спросила, не хочет ли она со своими чадами выпить у меня чашку чая. Кейт замялась, на ее лице отразилась нерешительность: за все годы соседства мы ни разу не переступали порога квартир друг друга. Но через мгновение она восстановила улыбку и повернулась к дочери: