Пока женщины возмущались, Ева думала, что зимние моды в разных корпусах и вправду отличаются. В корпусе у гуманитариев, где у химиков проходили кое-какие занятия, аборигенки носили глухой, от шейки до лодыжек, комбинезон. Он не претендовал на телесность цвета, был умеренно-оранжевым, побледнее апельсинов, и казался (да, вероятно, и был) удивительно тёплым. Ева даже хотела попросить разрешения пощупать, но так и не решилась — гуманитарки всё такие важные.
А поверх этого облегающего комбинезона надевалась летняя одежда. Одни предпочитали топики и мини-юбочки, другие натягивали жилеты из чёрной блестящей кожи и такие же брюки, сползающие ниже некуда. Белые свитеры ну очень ажурной вязки, коротенькие бриджи, а однажды показалось, что одна девица прошла в бикини.
Зайдя однажды в том корпусе в туалет, Ева подслушала разговор двух девчонок — о том, как лучше приладить на груди кусочек обоюдолипкого скотча, чтобы симпатичная ложбинка на коже повторилась и на комбинезоне, выглядывающем из-под топика. Там же выяснилось, что некоторые куски комбинезона — на резинках и могут сдвигаться, ускоряя туалетные дела.
Эти "форточки" и помогли увидеть, что изнутри материя фланелево-мягкая, в то время как снаружи она была плотной, матовой. Без навешенной летней одёжки девочки смотрелись бы плюшевыми куклами — как та, которую лапал парень в закутке между туалетами, спустив с неё в порыве страсти все надкомбинезонное. Ева случайно заглянула на шорох и ахи, и отшатнулась, хотя, строго говоря, ничего неприличного не было, "форточки" были наглухо задраены, промежность кукольно-целомудренна.
Белая подкладка, заменяющая трусы, вероятно, была сменной, а по отсутствию следов бретелек наша героиня догадалась, что подкладка на бюсте выполнена в виде чашек и просто вложена в рельефную часть комбинезона, который держит и её, и её содержимое. Ещё бы, облегает-то ого-го! Для теплоты, но и корсетный эффект налицо.
Был и другой вариант — полный комбинезон с длинными рукавами и штанинами, мышиного цвета с белой грудкой. Размер белого строго соответствовал выпуклости, это железное правило. И маленькое белое пятно в наинизшей точке тела.
Маленькое — не значит крошечное пятнышко, в том смысле оно маленькое, что если встать, сдвинув ноги и напрягши ягодицы, то белого ничего не видать, всё мышатина-мышатиной, но стоит изменить позу — и разнообразие в цветах начинает проявляться самым игривым образом. Если при появлении парня "мышки" спешно сдвигали ножки и вытягивались "во фрунт" — особый, девичий фрунт, ниже пояса сугубо, то это многое значило. Довольствуйся светским общением, голубчик. Ни на что больше не замахивайся. А ежели примут фривольную полу, покажут низовую белизну — радуйся и лови момент.
У юристов, где учились будущие судьи и прокурорши, модны были прилегающие женские жилеты на "молнии" из полупрозрачного пластика, и кроме дыр для головы и рук, имеющие ещё по паре отверстий для менее выступающих частей тела. Прозрачный намёк на непокрываемую обширность и доведение жилетной дырчатой идеи до логической завершённости. Сугрев — он требует хорошего прилегания, почти утюжения слоёв одежды к телу, а откалываешься, рельефишь — вот тебе выход, валяй наружу и грей себя сам. Сама то есть, всё же женского рода: голова, рука, грудь, даже железа молочная.
— Лучше уж совсем без лифчика ходили бы, чем так вот, с чужими орденами, — сказала, охолонув, одна из женщин — Я однажды видела, как комбинацию покупают. Такая — телесного цвета, без воротника, снизу в обтяг, сверху — посвободнее, чтоб грудь вобрать, и тогда тоже в обтяг будет, но мягкий. Пощупала — плотная довольно, можно и без лифчика. Купальник напоминает без низа.
— Правда? Да-а, а я думаю — нарочно, что ли, петли у свитера растягивала, чтоб светить сквозь них наготой своей. Теплоты у такого свитера никакой, даром что длинный и с воротником. Курточки-то у нынешних хиленькие, коротенькие. Ну, раз водолазка — другое дело. И всё же зимой без лифчика нехорошо.
Не про неё, про других. С этим делом у неё всё всегда в порядке. Но как бы на неё не перешли. Как же много здесь цветов! Уже несколько больших бутылей опустело и наполнилось свежей водой на потом, а цветы всё не кончались. Лучше бы вместо одной из них опустел мочевой пузырь. Всё удобрение. Ох! Сами собой скрестились ноги, тело передёрнуло. Отпустило. Заканчиваю полив.
— Всё вроде, — наконец прозвучала такая долгожданная фраза.
— А кактусы? — Ну не дают возликовать человеку!
Про плантацию кактусов стоит сказать особо. Года два назад началась мода на доморощенные препараты из кактусов. Их томили в холодильнике, растирали в порошок, делали кашицу и лечили всё-всё-всё, а также профилактировали. Волной пошли брошюрки о целебных свойствах мексикаков, засуетились фармацевтические фирмы, старушки на базарах. Но вот научной базы подо всем этим бумом явно недоставало. И кафедра решила восполнить этот пробел.
Зелёных уродцев собирали отовсюду. Покупали на базаре (хотя цены резко подскочили — бум!), тащили из своих квартир, воровали с компьютеров, где они якобы защищали от каких-то там лучей. Никаких горшков не хватило бы, поэтому местные умельцы сколотили низкий, но очень обширный деревянный ящик, выстлали какой-то плёнкой и насыпали землю. Получилась настоящая плантация. Этому филиалу Мексики отвели достойное место — поближе к южному окну, а стоявшие там приборы списали. Всё равно они были старые и ветхие, мода на них, в отличие от кактусов, прошла ещё в советские времена. Похоже, что прошла мода и на саму науку…
Зелёные посланцы пустыни когда-то стояли строгими солдатскими шеренгами, но сейчас эти ряды расстроились, ровные "столбики" покривились, между ними росла травка. Кто-то, видать, успел попасть на алтарь науки. Очень обширная плантация, как такую поливают?
— Как тебя зовут? Ага, Ева, полей-ка ты кактусы, да смотри — сверху не брызгай, они от этого дохнут. Под корешок, под корешок лей тихонечко, да понемножку. Смочи землицу малость. А мы пока вниз сходим.
"Я тоже туда хочу!" — чуть не крикнула бедная девушка. Пока ходила с бутылями, вроде немножко развеялась, а теперь вот мочевой пузырь снова заныл. Она одёрнула свитер.
— Мы тебя захлопнем, потом постучим — откроешь. — И они ушли. Пустые бутылки из-под раковины мрачно смотрели им вслед.
Ева переступила с ноги на ногу. Хорошо, что хоть зачёт в кармане. Правда, пока лишь зачётка в кармане преподавателя, но ему, наверное, позвонят, расскажут, как хорошо она полила плантацию, и тогда…
На всякий случай девушка посмотрела вокруг. Как назло, всё ёмкое было узкогорлым, а всё широкогорлое уступало в ёмкости её пузырю. Ладно, потерплю ещё чуток. Кактусы полить — это ж раз плюнуть, им немного надо. Или раз прыснуть… Нет, над кактусами облегчаться нельзя, раз они уже от простой воды дохнут. Под корешок надо. А как — под корешок?
Она примерилась. Нет, в дальние края горлышком бутылки не достанешь. Как же местные поливают? Не сказали, а я и не спросила. Больно уж им приспичило сходить "вниз". Догадывайся, девочка, догадывайся, да поскорее.