— Ни с кем из группы не могу связаться. Илья Валерьянович, вы не в курсе, вдруг они решили сменить маршрут?
— Не должны были, — заверил меня куратор. — Ты сиди дома. Мне нужно доложить, — оборвал он связь.
Когда через пару минут раздался звонок от Вовки, я ничуть не удивился.
— Жека, почему ты в Москве?! — возмущённо завопил он. — Ты должен быть с группой!
— Не сложилось, — показушно вздохнул я.
— Я сейчас приеду, и ты мне подробно всё расскажешь, — категорично заявил Вовка.
Отказываться от встречи я не стал. Читать эмоции по телефону пока не научился. А в истории с тем, что психолог оставил группу, всё было неправильно. Подумав, я решил предложить Илье Валерьяновичу прийти на эту встречу и послушать, что скажет Вовка. Вернее, мне интересно было узнать, что они оба скажут. Без куратора и согласования с ним психолог ничего подобного не имел права делать.
Повторный звонок Илье Валерьяновичу озадачил ещё больше.
— Евгений, я сейчас не Москве. Вернусь, наверное, завтра.
Связь снова прервалась, а я так и остался сидеть. Сложный пазл в голове никак не складывался. К чему такие недомолвки и короткие ответы? Пожалуй, стоит всё передать Неону и напустить на куратора службу правопорядка. Как-то я уже не опасаюсь выглядеть нелепо. Не нравится мне происходящее и интуиция продолжает вопить на одной ноте.
— Я с тобой, — отреагировал брат на скорый Вовкин приезд.
— Тебя не задействовали? — уточнил я.
— Пока собирают данные. Сам понимаешь, что происходящее в последние три дня выглядит очень странно.
— И как-то связано с нашей семьёй, — вышла мама, протягивая мне кобуру с пистолетом. — Носи с собой везде.
— С нашей семьёй? — недоверчиво отозвался Неон.
— Отец. Похищение. Группа, не выходящая на связь, — перечислил я. — Хотя мне видится во всём это не семья, а конкретно моя личность.
— Ещё один пистолет? — уточнила мама.
— Обойдёмся пока, — не разделил тревоги родительницы Неон. Действительно, мы всего лишь спустимся к машине друга и зададим несколько вопросов.
Вовку наличие Неона ничуть не смутило и он начал с наезда:
— Почему ты не поехал вместе со всеми? Почему не позвонил мне сразу? Что я теперь скажу?
— Кому именно? — поинтересовался брат.
На мгновение Антонов запнулся.
— Куратору. Всем нашим, — продолжил он.
— С нашими, с которыми нет связи, я бы и сам хотел поговорить. Ты когда с ними общался?
В очередной раз Вовка промедлил с ответом. Ещё и в голове мельтешение эмоций такое, что и не разобрать.
— Да зачем мне было звонить? Я же вас посадил и решил дальше не смущать.
— Оставил группу полностью без поддержки, — продолжал наседать брат. — Они тебе в Туле должны были сказать, что Женька не выгрузился.
— Я браслет отключил, — опустил Вовка взгляд.
— Гражданин Антонов, о вашем профессионализме я обязан написать докладную, — перешёл на официальный тон Неон. — Жека, пойдём домой.
В квартире с мамой Неон продолжил обсуждать тот самый профессионализм Вовки, ничуть не стесняясь в выражениях.
— Женька, а ты сам не замечал ваш странный состав? Эта девушка, которой двадцать два года. И ты со своими семнадцатью.
— Мне двадцатого сентября будет уже восемнадцать, — вставил я замечание.
— И всё же?
— Видел я всё и думал не раз. Но Вовка же друг.
— Друг, друг… — повторила за мной мама. — У тебя их не так много.
В этом она права. Из близких знакомых, с кем поддерживал связь, можно ещё назвать Коллапса. Ему и позвонил, чтобы поведать историю о пропаже группы.
— Заблудились, — уверенно ответил Корнилов. — У меня отец так поехал защищать поселки под Москвой. Вместо недели две крутились. Без связи надеяться можно на компас, там же дорог, считай, нет.
— Могли и заблудиться, — не стал я отрицать.
— Жека, а ты видел мою новую запись? Я три музыкальные композиции загрузил, — перешёл на то, что ему ближе, Коллапс.
— Прости, не видел. Мы же только сегодня прилетели.
— Глянь, хочу твою оценку услышать.
Пообещав прослушать, что там Коллапс спел, я в очередной раз набрал в поисковике Павла, затем Кирилла и Аниса.
Неожиданно на браслет поступил вызов и высветилось: «Шишкина». Невольно я вздрогнул, сообразив, что это Марсиана активизировалась. С одной стороны, обрадовался и даже с облегчением выдохнул, а с другой — Марсиана, как обычно, начнёт меня высмеивать.