Оставшиеся на зиму краснолицый и берингов бакланы и некоторые из нырковых уток ведут молчаливую жизнь, собираясь в относительно тихие бухточки и заливы. Одни лишь крупные чайки-бургомистры громко и тоскливо кричат, облетая свои владения.
В октябре — ноябре замолкает шум и прекращается суета на котиковых лежбищах. Подросшие молодые котики вместе с матерями уплывают за много тысяч километров по неведомым морским тропам в южные моря, на зимовку. Их отцы — крупные секачи — не боятся зимних невзгод и остаются на зиму в Беринговом море. Однако и они почти одновременно с самками и детенышами покидают полузаснеженные берега летних лежбищ.
Зимой мелководная прибойная часть морского прибрежья сильно охлаждается, и ее еще осенью оставляют многие обитатели. Первыми уходят осьминоги и крабы, за ними — рыбы: камбала, терпуга, треска. Только полуподвижные морские ежи да моллюски остаются зимовать на мелководье.
Совсем не так, как бобры в Воронежском заповеднике, встречают наступление осени оседлые обитатели туманных Командорских островов — морские выдры — каланы. Вместо относительно спокойных летних дней, когда можно было часами нежиться на тихой, мерно дышащей груди океана, наступило время суровых испытаний.
Хмурый сентябрь все чаще приносит с собой штормовые ветры. По низкому небу то и дело проносятся тучи. Они задевают землю крылом дождя или снега и, как бы дразня, показывают на мгновение через редкие просветы осколки голубой лазури. Из океанской дали, оттуда, где тучи соединяются с водой во что-то серое, безликое, выползают волны. Задолго до берега они поднимаются на дыбы и, исходя пеной, рокоча, бьются о камни. Волны идут с неумолимой ритмичностью, с каждым часом все выше и грознее. Кажется, что это не океан, а ожившие гряды сопок подступают, к побережью. Широкая, почти в два километра полоса прибрежья превращается в сплошной клокочущий водоворот.
Кажется, ничто живое не может уцелеть в этом аду, все будет растерзано, раздроблено, разнесено вдребезги разбушевавшейся стихией. И все же… Стоит присмотреться, и с удивлением заметишь: в самой полосе прибоя стайки пестрых уточек-каменушек и цветастых стеллеровых гаг как ни в чем не бывало плавают, подбирая в хаосе водоворотов что-то съедобное, наверное, сорванных со дна мелких беспозвоночных.
Здесь же мы встретим и каланов. Плавая вдоль гребня волны и ныряя за несколько мгновений до того, как накат с грохотом упадет вниз, зверь успевает добраться до сравнительно тихих придонных участков, набрать в кожные складки на груди десяток морских ежей, схватить зазевавшегося бычка, оторвать кисть мидий или достать из-под камня редкого в эту осеннюю пору осьминога. Вынырнув на поверхность и оглядевшись, он принимается за обед: короткими, но сильными и ловкими шершавыми подушечками передних лап он сначала обминает иглы морских ежей, затем надкусывает край и снова с помощью ладони-ложечки выгребает съедобную внутреннюю часть ежа — главным образом вкусную и питательную икру — прямо в рот. Мелких ежей каланы разгрызают и проглатывают целиком. Обед проходит беспокойно: то и дело надо подныривать под набегающую волну и следить за тем, чтобы прибойный вал не занес на береговые камни или не ударил о многочисленные рифы.
Когда калан почувствовал себя достаточно сытым — а для этого ему нужно съесть не один килограмм рыбы или морских ежей, — встает новая проблема — где отдохнуть. Многие надводные скалы не могут служить убежищами во время штормов: их постоянно окатывает прибой. Но каланы хорошо знают местонахождение достаточно высоких скал или участков побережья. Немало ловкости и врожденного чувства ритма океанского прибоя надо иметь зверю, чтобы выбрать момент хотя бы небольшого затишья и быстро вскарабкаться по уступам скалы вверх, к незаплескиваемым местам.
Бóльшую часть осени и всю долгую зиму длится это единоборство зверей с суровой природой Командор.
…Наша страна богата водоемами. На десятки тысяч километров ее берега омывают воды морей и океанов.
В Советском Союзе 46 крупных речных систем. А десятки тысяч озер, больших и малых? Тростниковые крепи Балхаша и Амударьи, непроходимые топкие болота Белорусского Полесья… И все эти бесчисленные водоемы заселяют звери, которых называют околоводными или полуводными. Вода играет очень важную роль в их жизни, но, в отличие от типично водных (морских) млекопитающих, они не утратили связи с сушей и не могут обойтись без нее. Это — выхухоль, бобр, ондатра, нутрия, выдра, норка, калан, котик, сивуч, морж…
Еще С. П. Крашенинников, знаменитый русский ученый и путешественник, исследователь Камчатки, дал характеристику этих млекопитающих: «Под именем водяных зверей заключаются здесь те животные, которые на латинском языке амфибиями называются для того, что оные хотя по большей части и в воде живут, однако плодятся около земли и нередко на берег выходят».
Интереснейшая, с точки зрения биологии, группа зверей — амфибионтов — имеет большое хозяйственное значение. Калан, например, обладает ценнейшим мехом, красивым, теплым, чрезвычайно прочным. Славятся своим мехом и речная выдра, и котик, и речной бобр.
Ондатру завезли в Советский Союз из Северной Америки, и она в относительно короткий срок заселила почти все водоемы страны. Ее шкурки заняли одно из первых мест в пушных заготовках СССР. На своей родине ондатра вместе с канадским бобром также играет ведущую роль в пушном промысле.
Норка, которую человек научился хорошо разводить в неволе, вызвала к жизни целую «пушную индустрию»: во многих странах существуют крупные норковые зверохозяйства и зверосовхозы. Ежегодно на пушные рынки мира поступает около 20 миллионов шкурок этого маленького хищника. Глядя на голубые, сапфировые, бежевые шкурки так называемой цветной норки, с трудом можешь поверить, что ее прародительница — скромная темно-коричневая норка, населяющая поймы наших рек и ручьев.
Промысел околоводных зверей оставил заметный след в истории географических открытий и колонизации новых земель. В погоне за мягким золотом зверобои и торговцы пушниной преодолевали громадные расстояния, терпели всяческие невзгоды, а иногда и совершали преступления.
Первые белые поселенцы в Северной Америке правдами и неправдами получали от аборигенов-индейцев десятки и сотни тысяч шкурок бобра, а затем и сами начали хищнический промысел этого зверя, и в короткий срок многомиллионный «бобровый народец» континента был почти истреблен. Только с 1853 по 1877 год компания Гудзонова залива (одна из крупнейших в мире пушных торговых организаций) продала на международном пушном рынке свыше 3 миллионов бобровых шкурок.
Велика культурная и эстетическая ценность полуводных зверей. Десятки тысяч экскурсантов проходят ежегодно через заповедники, чтобы полюбоваться бобрами, их удивительными сооружениями. Выхухоль — реликтовый зверек, сохранившийся только в нашей стране, — охраняется как редкий и ценный памятник природы.
Котикам в США в пору сильного сокращения численности этих зверей оказывали почти королевские почести. В океане стада мигрирующих котиков сопровождал крейсер (правда, старый, списанный с вооружения) с приданными ему менее грозными военными судами. И сейчас еще, по действующей международной конвенции страны, ее участники обязаны выделять суда для патрулирования на миграционных путях котиков.
Много лет авторы этой книги изучали образ жизни некоторых околоводных зверей, добиваясь увеличения их численности. Ночные «вахты» на лесных водоемах Воронежского заповедника, работа по отлову и расселению бобров (подчас за тысячи километров от их родных мест), дежурство на котиковых и каланьих лежбищах Командор, регулярные «прогулки» у командорских прибрежий…
Немало тайн из жизни своих «подопечных» — каланов, котиков, ондатр, бобров — подсмотрели мы за эти годы, главное же — искренне полюбили их. И в этой книге мы с удовольствием расскажем читателям об интереснейших четвероногих, пушистых обитателях наших рек, озер и морей.
ГЛАВА 1
КТО ЕСТЬ КТО?
В этой главе мы хотели представить всех героев нашей книги. Рассказать об их внешности и особенностях биологии, коротко описать их распространение. Но сразу же встретились с трудной проблемой: с кого начать? Со степенного Бобра? Он достаточно известен, его образ жизни вызывает неизменный интерес, экономическое значение бобра велико. А не «обидится» ли на нас Калан? Шутка ли: обладать самым ценным в мире мехом— как же отодвинуть на второй план такую особу?! Но тут мы слышим голос Котика: