Сержант Мохаммад Назир сказал: «Винтовка М 16 неплохо стреляет, но АК лучше M 16, потому что мы сильно привыкли к нему. Кроме того, у нас возникает и другая проблема: у М 16 нет ночной оптики, и ночью попросту ничего не видно». Еще один сержант добавил, что во время столкновения с талибами у М 16 произошла осечка. «Нам нравится М 16, но при выполнении боевого задания, в самый важный момент патрон застрял прямо в винтовке».
М 16, действующая на принципе отвода пороховых газов, требует более тщательного ухода и чистки, чем автомат Калашникова более простой конструкции. Британский офицер, возглавляющий группу по оперативной подготовке и связи, сообщил журналисту ДДУ, что военнослужащие Национальной армии Афганистана «не приучены к уходу» за своим оружием. Однако после двухнедельного курса по огневой подготовке он добавил: «На самом деле, мы продали это оружие их руководству».
Николай Денисов, бывший заместитель главного инженера ЦНИИТОЧМАШ: «Винтовку М 16А1 и автомат АК-74 опустили в воду и держали до прекращения появления пузырьков. Затем оружие быстро достали из воды и произвели выстрел. Американская винтовка после выстрела рассыпалась. Российский автомат вел стрельбу как ни в чем не бывало».
Конкурентная борьба, в которую пожизненно был вовлечен М. Т. Калашников, не могла не сказаться на его офицерской и генеральской карьере. Принятие на вооружение образца АК-47 он встретил в погонах старшего сержанта. Затем был произведен в чин техника-лейтенанта и, минуя две ступени, стал майором технической службы. В сентябре 1967 года — подполковник, в декабре 1969-го — полковник технической службы запаса. Ну а затем состоялся переход в генеральский ранг. Указом Президента РФ № 2022 от 28 октября 1994 года Калашникову присвоено звание «генерал-майор», а президентским указом № 1477 от 10 ноября 1999 года — «генерал-лейтенант».
Когда-то по инициативе Л. И. Брежнева и при поддержке Минобороны СССР вызревала идея создать в Ижевске Центр по разработке объектов стрелкового оружия. Был даже подготовлен проект здания, определили номенклатуру и численность центра. Но каково же было удивление, когда идея рассыпалась как карточный домик лишь оттого, что Калашников отказался возглавить новую структуру. А всё ведь делалось под него, находящегося в то время на пике славы. Почему так произошло? М. Т. Калашников так и не объяснил своего мотива.
«Становится ясным, — отмечал Л. Г. Коряковцев, — что его никогда не интересовали организаторская и управленческая работа, большой пост, чин и масштабная власть. Он боялся, что потеряет главное — связь с заводом, выпадение от уже отстроенной модели жизни и работы — КБ, завод, армия, завод. Он привык творить сам, лично участвовать в процессе разработки и производства оружия».
21—23 февраля 1994 года на учредительном съезде в городе Ижевске М. Т. Калашников единодушно избран президентом Союза российских оружейников.
Глава девятая
ВЫХОД ИЗ ПОДПОЛЬЯ
«5 января 1950 года.
Лэнгли, штат Вирджиния.
Директору ЦРУ.
Совершенно секретно.
На вооружение Советской Армии принята новая штурмовая винтовка. Приблизительные характеристики оружия и автор разработки пока неизвестны вследствие особых мер секретности, предпринятых в Советском Союзе. Резидентуре даны указания усилить работу в этом направлении.
М. Т. Калашников долгие годы был «закрытым», строго засекреченным человеком не только для внешнего мира, но и для своих соотечественников. Слово «Калашников» воспринимали как нечто нарицательное, связанное с лермонтовским купцом. Неудивительно — ведь трудился он в «ящике», каких в Советском Союзе было предостаточно.
Ни о какой популярности и речи не могло идти. В стране мало кто знал, где живет и трудится конструктор-оружейник Калашников, да и жив ли он вообще. До рассекречивания в начале 90-х годов XX века человек, вооруживший планету, жил скромно и замкнуто, а в подъезде его кирпичной пятиэтажки в Ижевске круглосуточно дежурил милиционер. Что и говорить — тайна за семью печатями. Будучи депутатом Верховного Совета СССР, Калашников получал письма и наказы от своих избирателей по почте: «Москва, Кремль, Приемная Верховного Совета СССР». Письма отправлялись в Москву, откуда их пересылали конструктору в Ижевск.