И солдат заговорил:
— К — тридцать четыре, двенадцать. А — тридцать четыре, девяносто семь. В — тридцать четыре…
— Он сканирует себя, понимаешь? — сказал Наковальня Плотве, убрав гамму. — Представь себе, что ты пришел на проверку к врачу. Он может послушать тебе грудь и попросить тебя покашлять.
Плотва покачал головой:
— Ежели ты сделаешь этого солдата слишком хорошо, он замочит всех на борту, как и сказал амбал. А я говорю, давай вышвырнем его за борт.
— Никого он не убьет. — Наковальня опять наклонился над солдатом.
Синель протянула руку к Плотве:
— Мне очень жаль твою лодку, капитан, и мне очень жаль, что я ударила тебя. Могет быть, мы будем друзьями? Меня зовут Синель.
Плотва осторожно пожал ее ладонь своей собственной, большой и узловатой, потом коснулся козырька фуражки:
— Плотва, мэм. Я никогда не имел ничего против вас.
— Спасибо, капитан. Патера, меня зовут Синель.
Наковальня поднял голову от солдата.
— Ты спросила, могу ли я вернуть его к жизни, дочь моя. Он не мертв, просто не в состоянии двигать теми частями тела, для которых требуется жидкость. То есть головой, руками и ногами. Он может говорить, как ты слышала. Сейчас он молчит, но только потому, что страдает от шока. Так я считаю. Надо соединить все оборванные волокна, и правильно. Иначе, когда он захочет шагнуть, у него задвигаются руки. — Он хихикнул.
— А я все еще гуторю… — начал Плотва.
— Кроме того, я попытаюсь сделать его… уступчивым. Для нашей безопасности. Это противозаконно, но если мы должны сделать то, что приказала Сцилла… — Он опять наклонился над неподвижно лежащим солдатом.
— Привет, Орев, — сказала Синель.
Орев перепрыгнул с плеча Гагарки на ее.
— Нет слез?
— Больше никаких слез. — Она заколебалась, покусывая нижнюю губу. — Другие девушки всегда говорили мне, что я крута, потому что я такая большая. Похоже, мне лучше начать пытаться такой и быть.
Наковальня опять посмотрел на нее:
— Не хочешь ли занять мою сутану, дочь моя?
Она покачала головой:
— Мне больно, когда что-нибудь касается меня, а спина и плечи самое худшее. Уйма мужиков видели меня голой. Хотя, обычно, я перед этим выпиваю пару стаканов или принимаю щепотку ржавчины. Ржавчина делает все легким. — Она повернулась к Гагарке. — Меня зовут Синель, бычара. Я — одна из девушек Орхидеи.
Гагарка кивнул, не зная, что сказать.
— Меня зовут Гагарка, — наконец ответил он. — Я по-настоящему рад, Синель.
Собственные слова оказались последним, что он мог вспомнить. Он лежал лицом вниз на холодной мокрой поверхности, голова раскалывалась от боли; потом он смутно услышал мягкие шаги. Он перекатился на спину и сел, обнаружив, что кровь из носа капает на подбородок.
— Здесь, трупер, — услышал он незнакомый голос, металлический, жесткий и звучный. — Используй это.
Ему в руку сунули кусок белесой материи; он осторожно прижал его к лицу.
— Спасибо.
— Как ты? — издалека позвал женский голос.
— Сиськи?
Туннель слева почти полностью погрузился в темноту, черный как смоль прямоугольник, слегка смягченный далеким зеленым пятном. Справа что-то горело — сарай или большая повозка, насколько он мог судить.
— Ты можешь встать, трупер? — спросил незнакомый голос.
Все еще прижимая тряпку к лицу, Гагарка покачал головой.
Рядом с горящей штукой было еще что-то: невысокая коренастая фигура с рукой на перевязи. И другие, мужчины с темной и странно пестрой кожей… Гагарка мигнул и всмотрелся.
Солдаты, хэмы — он иногда видел таких на парадах. Они лежали мертвые, оружие рядом, зловеще освещенные языками пламени.
Из темноты материализовалась маленькая фигурка в черном и улыбнулась ему, показав все свои зубы:
— Я поспешил, отправив тебя к богам, сын мой. Я вижу, что они послали тебя обратно.
— Не помню встречи, — сумел сказать Гагарка, несмотря на тряпку, и тут же вспомнил, что Сцилла таскала его с собой почти два дня и что она даже в малейшей степени не походила на тот образ, который он представлял себе. Он рискнул убрать тряпку.
— Иди сюда, патера. Садись. Мне надо поговорить с тобой.
— Охотно. Я тоже должен поговорить с тобой. — Маленький авгур опустился рядом с ним на пол из коркамня. Гагарка увидел белый блеск его зубов.