— Ты думаешь это меня успокоило? — процедил сквозь зубы Кальдур.
— Да. Просто ты этого ещё не понял. Оставь прошлое в прошлом, иначе оно утащит тебя на дно.
— Многое то ты понимаешь!
Он снова развернулся, чтобы зашагать прочь. Она снова схватила его за руку и дёрнула на себя.
— Думаешь, ты один всё потерял? А? Думаешь, один не сделал важного? Только ты один во всём мире дров наворотил?
— Отпусти, — прошипел он. — Не сейчас!
— А когда? Когда?
Он развернулся к ней и сам занёс руку, чтобы ударить. Злоба его подошла волной к краю и уже готова была выплеснуться. Она стояла напротив и ждала удара. Расслабленная и с лёгкой улыбкой. Думала, что так ему полегчает.
Он выругался, развернулся и пошёл прочь. Уже спокойно и взяв вправо. Дукан и Анижа показались далеко позади и начали нагонять их.
***
— Вот же ж громадина! — Дукан улыбнулся хищно и холодно, с нескрываемым удовольствием от увиденного.
А видёл он Опалённую Твердь.
Древняя крепость стояла на вершине высокого холма, с трех сторон закрываемая останками скал, похожими на исполинских размеров валуны с почти отвесными стенами. Её форма напоминала приземистый кулич, толстые и высокие стены нависали над холмом, и казалось, что они вот-вот рухнут вниз, как когда-то рухнула скала, что была раньше на месте крепости. К крепости вела извивающаяся восьмёрками тоненькая дорожка, и это был единственный правильный путь на вершину. Поверхность холма была настолько пересечённой и богатой ямами, что Опалённую Крепость ни разу не удалось взять за всю её историю со времён основания, после Третьей Битвы.
При виде дороги, петляющей по всему склону, даже Кальдур застонал и остановился. Два дня он шёл молча, словно заведённый, и после Дукана, больше никто не пытался привести его в чувство.
— Вот только сейчас понял, как у меня ноги болят, — нарушил молчание Кальдур и сам скривился от натянутости своего голоса.
— Ха! — гаркнул Дукан. — А ты представь, как заболят ноги у темников, если они захотят денёк другой побегать на осаде этой крепости! Вот уж отрадное зрелище. Видеть кусок, которым они уж точно подавятся. И не просто подавятся, а который им все зубы пообломает.
— Это всего лишь крепость, старик, — Кальдур мрачно покачал головой. — Их больше сотни. Эта неплохая, но зубы их и о Дворец не сломались.
— Ещё посмотрим, парень, — Дукан улыбнулся. — Предчувствие у меня хорошее.
— Хорошее… — Кальдур скривился. — Как пробираться будем?
Вся извилистая дорожка, была заполнена нескончаемым потоком людей и телег, пытающихся штурмовать размытый весенним дождём склон. Слышался смех, ругательства, смачные проклятия, шум десятков ненапряжённых разговоров, скрип колёс и ржание коней.
— Легко. Просто поднимемся. Проследи-ка, парень, за жричкой, чтоб не отстала и не отбилась. И старайся не выделяться из толпы. Мы просто местные крестьяне, которые ищут спасения в стенах этой твердыни.
От слова "крестьяне" Кальдура перекосило, кулаки его сами сжались, но он попытался расслабиться, кивнуть и не пускать в голову лишнего.
Розари закатила глаза, поправила сумку и энергичными шагами начала восхождение. Телеги успели прорыть колею, идти по которой было невозможно. Остальная поверхность дороги то и дело превращалась в грязную жижу, то скользкую, то наоборот пытающуюся поглотить ногу. Каменистая обочина была покрыта первыми ростками, которые ещё не просохли от росы и делали её поверхность похожей на лёд. Первые метров двести большая часть их попутчиков расступалась, пропуская вперёд щуплую девочку из вежливости, но скоро она начала браниться так, что дорогу ей освобождали заранее. Кальдур не торопился, следил за Анижей, плетущей сзади и не переставал удивляться Дукану, садистская улыбка которого расцветала всё больше.
Им удалось дойти почти до самого верха без происшествий и почти не вызывав раздражения несоблюдением очереди.
— Эй! Мужик! Может, поможешь? Не шмотки свои спасаем. Провизию везём наверх, — окликнули Кальдура.
Телега, мимо которой они шли, не просто застряла, а почти что утонула в мокром грунте у самых ворот. Вокруг неё копошилось несколько крепких мужчин, но их усилий было явно недостаточно.
— Конечно, — кивнул Кальдур. Улыбка Дукана померкла, он пожал плечами, ничего не сказал и присоединился.
Розари молча встал с ними. Кальдур упёрся, начал качать и толкать. Даже в сокрытом состоянии доспех давал ему толику своей силы. Тяжёло, но телега пошла вверх.
— О! А ты сильный как бык! — крикнул ему извозчик. — Молодец, нам такие тут очень нужны!
— Ты сказал, что вы не вещи свои спасаете, — окликнул его Дукан, обтирая руки об одежды. — От чего спасаете?