— К черту всю эту знахарскую хрень… вина крепкого и трубку мою, притащишь?
— Хмельное нельзя при таких травмах. — она немного поборолась с его щенячьим взглядом и устало вздохнула. — Ладно, сейчас попрошу, чтобы кто-нибудь сходил.
***
Следующее пробуждение было ещё резче.
Он просто пришёл себя, застонал, и тут же в его поле видимости возник мальчишка лет десяти, который протянул ему полупустой бурдюк с вином. Дукан было хотел осыпать его ругательствами за подобное неуважение, но быстро понял, что пить из него лёжа куда удобнее, чем из кружки. Как только он закончил пить и придушил позывы шокированного желудка, ему почти сразу протянули уже подожжённую трубку, которой его тело порадовалось несказанно. Вино докатилась только до его нутра, и ещё даже не собиралось бить в голову, но он сделал буквально три затяжки и был уже пьян в сопли.
Его левая рука была намертво примотана к телу, он заметил это только сейчас. Она невыносимо затекла, чесалась и болела разом, но очень быстро этот дискомфорт был придавлен ещё одной подоспевшей порцией пойла. Перед его глазами снова закружились карусели, и он почувствовал слабость, но от хмеля эти чувства были куда более приятными и знакомыми. Он смог расслабиться, откинуться на подушку и простонать уже от удовольствия, и того, что ему полегчало.
Итак, он снова был жив. Не в первый раз, как можно заметить, и желательно не в последний. Такие вот стычки и раны всё ещё были ему в новинку, не шли ни в какое сравнение с тем, что он делал для Тайной Службы. Там бы посчитали подобные «работы» грубыми и неотесанными, но он бы посмотрел на их ублюдочно-холодные лица, переживи они хотя бы одну такую мясорубку.
Он был жив и не стал калекой. Это уже победа. Дукану повезло в очередной раз, если можно так назвать знакомство с жричкой и местным военачальником. Он лежал в просторной и полностью закрытой палатке, на неплохой кровати, с двумя куда более тяжёлыми и оттого тихими соседями. И за ним даже присматривали, не давали подохнуть как псу в канаве. О чём ещё можно мечтать?
Анижа заглядывала к ним раз в полчаса-час и осматривала, всякий раз подбадривая Дукана, а пацанёнок исправно заряжал ему трубку и подтаскивал горячительное, чередуя его с обильными порциями воды или прохладного чая с мёдом. Он не был дураком, хотел скорее перестать разлёживаться, и старался соблюдать все просьбы Анижи.
Правда, ближе к вечеру это чуть не закончилось конфузом. Всей жидкости, что он впитал, нужно было куда-то деться. На его панические вопли прибежал пацан и предложил ему справить лёжа в некое подобие деревянного тазика, на что маленький чертёнок был послан на хрен, а Дукан упал с кровати. При помощи мелкого, потока ругательств, и всего раза три потеряв сознание, ему удалость переместиться к краю палатки и сделать все свои дела на улицу через откинутый полог.
Это только подстегнуло его в выздоровлению.
На день третий он уже ходил сам, используя мальца как свою тросточку, и дав себе обещание, что маленький чертёнок немного разбогатеет, получив за свои труды хотя бы один из спрятанных в одежде Дукана драгоценных камней.
— Что-то я ни фига не понял, — поприветствовал он деловитую Анижу, протрезвев и почувствовав себя в ясном уме. — Бальбадур и Колючка меня не навещают. Я что переоцениваю их любовь?
Анижа ему ничего не ответила, спокойно осмотрела одного из оставшихся в живых соседей по палате и вышла, оставив Дукана в мрачных мыслях и подозрениях.
Вернулась ближе к ночи. Налила себе половинку кружки вина, предложила ему бурдюк и села рядом, пристально посмотрела ему в глаза.
— Розари пострадала сильно. Но она будет в порядке.
— Так.
— А Кальдур… его больше нет с нами.
— Как это нет с нами? — удивился Дукан. — Дёру что ли дал?
— Нет, — она снова вздохнула. — Он убил чудовище и погиб сам.
— Как? — у Дукана перешибло дыхание.
— Мы не знаем. От чудовища осталась половинка. А от него ничего не осталось. Совсем ничего.
— Погоди-ка… тела нет?
— Нет.
— Нет тела — нет дела, — Дукан вздохнул с некоторым облегчением, закашлялся и отпил вина. — Этот подонок пережил Шестую. Не списывай его пока со счетов. Ты как сама?
Она вздохнула и отвела глаза.
— Не хотела верить, что всё так может кончиться. Но это жизнь.
— Понимаю. Что-то ещё случилось?
— Нет. Много раненных, но тут битв похоже больше не будет. Темники разгромлены окончательно. Воким зайдёт к тебе скоро, говорят, ты убил бледного колдуна чуть ли не голыми руками. Хвалят тебя и молятся за твоё выздоровление. К нам всем тут хорошо относятся. Даже непривычно.