У него в руках оружие, которое может убить кайрам.
И что ему теперь делать?
Спрятать его?
А если завтра Мерроу обыщет его? Или затеет уборку? Или снова заинтересуется находкой Кхана и поймёт, что чего-то не хватает?
Кальдура ничто не спасёт за такую оплошность. У него не будет больше шанса. На месте Мерроу, даже не будь он таким больным ублюдком, он бы не дал его сам себе.
Снова стало душно, и от размышлений он пропотел насквозь. Мерроу пошевелилась, откинула одеяло, ещё больше завалилась на бок, и спустя напряжённую минуту снова задышала размеренно.
Она спит и не будет сопротивляться. Он сможет ударить её хотя бы раз. Вот только хватит ли этого раза? Он не помнит особо, что было с ним, когда он получил кусок чёрной руды под рёбра, но вот Розари смогла со стрелой в спине ещё многое. Она была в сознании и способной двигаться достаточно времени, чтобы не то что убить Кальдура, а вырезать целый отряд, чертовски большой отряд...
Хм.
Его самого пытались убить во сне несколько раз, обычным оружием — в ход шло копьё, стрела, меч. Это было больно, он просыпался сбитый с толку, но на этом всё. После боли, испуга и шока наступала ярость, раны от обычного оружия заживали на глазах, и он сразу был способен давать отпор. Ни один из темников, врывавшихся в его лагерь посреди ночи, или нашедший его спящим под деревом, не пережил покушение.
И он не переживёт.
А какой у него вообще выбор?
Не будет никакой возможности лучше. Она не человек. А он не кайрам, чтобы ему было запрещено убивать беззащитных и безоружных. Нельзя сомневаться. Всё очевидно.
Тучи отступили, в комнату снова попал мягкий свет луны, и после дождя тишина воцарилась звенящая. Он вернулся к кровати, забрался под одеяло, сжимая в руках обломок древка, облизал губы и уставился на её спину.
Всего один удар. Выдержит ли обломок, если попробовать пробить ей череп? Череп очень крепкий, Кальдур видел, как стрелы отскакивают от него и не раз. Он может ударить ей в глазницу, но туда надо ещё попасть, а она может дёрнуть головой. Ударить в горло? Она будет задыхаться или захлёбывать кровью ещё минуту или две. Это очень неприятно и сбивает с толку, но если с ней такое делали в бою, как с Кальдуром — то она привыкла. Стиснет зубы и будет терпеть, пока доспех лечит её и позволяет снова втянуть воздух. Она крепкая и бесстрашная. Будет бороться с ним всё это время. А он не проживёт и нескольких секунд.
Остаётся сердце. Если он ударит точно меж рёбер, пробьёт его насквозь, остановит одним движением, она ослабнет через несколько секунд. Он отпрыгнет далеко, даже если она рванёт за ним, то есть шанс, что она просто упадёт замертво, не добравшись до него.
А что если у неё сердце с другой стороны?..
Он слышал слух, что у тех воплощений зла, которых коснулся Морокай, сердце с другой стороны, но внутренности темников, которые он видел ни раз, говорили о том, что это всего лишь байка.
Бред. Не стоит пускать в голову лишние мысли. Нельзя сомневаться.
И что если Серая Тень сможет справиться с чёрным клинком лучше, чем Красная Фурия и Мрачный Колосс...
Тогда он умрёт.
Быстро.
От боли и шока она выйдет из себя. И прикончит его одним махом, будто таракана.
Если так подумать — он в какой-то мере пытается остановить зло. Пожертвует собой в борьбе с ним. Чем не поступок, который сделает его достойным пройти через Врата? Если он ещё нуждается в прощении.
Хотелось бы ему сказать, что он устал от борьбы, и готов умереть, но это же не так. Он хочет жить, отчаянно хочет, будет цепляться за любые крохи, которые ему остались, ведь ему нужно... нужно жадно испить свою чащу до самой последней капли и не проронить ни одной.
Но только глупцы откладывают жизнь до завтра и надеются, что оно наступит. Слишком много видел он тел несчастных, для которых завтра так и не наступило.
Он выдохнул. Задержал дыхание.
Один.
Два.
Три.
Четыре…
Он придвинулся к ней ближе. Аккуратно приспустил одеяло ей до пояса, осторожно коснулся оголённого плеча и повернул её к себе. Её ресницы чуть встрепенулись и губы дрогнули. Он завёл руку со стрелой за спину, другой рукой отвёл волосы с лица и груди, оттянул вниз и раздвинул в сторону просторную рубашку. Нежно положил руку на её щёку, и навалился сверху всем весом.
Она проснулась. Вздрогнула, судорожно хватанула воздух, широко раскрыла глаза и столкнулась с ним взглядом. Испуг отступил, зрачки так и остались расширенными, она снова судорожно выдохнула, закусила нижнюю губу, выгнулась, накрыла пальцами его запястье, закрыла глаза, подалась телом вперёд, раздвинула ноги, и её горячее дыхание обожгло шею Кальдура.