Но пришёл не Кальдур. Она увидела трех темников, идущих прямо к ней и смотрящих на неё ещё издалека. Их лица ничего не выражали, ни похоти, ни злобы, ни даже усталости от жары или бессонной ночи. И это напугало её ещё сильнее. Пока её отвязывали, она кричала и отбивалась. Она понимала, что сделает только хуже, что лучше отвернуться и не сопротивляться, чтобы они не делали, но не могла перебороть это. Изнутри клетки донеслось только несколько вялых проклятий, никто даже не попытался заступиться за неё.
Пока её тащили, она тихо всхлипывала, и всячески пыталась замедлить своих мучителей, но те молча подняли её над землей, так чтобы она не могла упираться. У шатров её всхлипывание переросли в тихий вой, внутри её скроют от глаза и будут делать с ней...
Её почти что закинули под полог, и сквозь слёзы она увидела внутри совсем не то, что рисовало воображение. Никаких верёвок или кровати, рабочий стол, заваленный картами и документами, двое писарей, сосредоточенно пишущих под диктовку, стул в центре и сидящая на нём властная фигура.
Это был тот, что перед строем предлагал им работать и сдать офицеров. Без доспехов он выглядел ещё более старым, но уже не таким угрожающим. Он расселся в плетёном стуле, раскинув ноги в стороны и давая им подышать без сапог, дымил трубкой, пил нечто травяное и пахучее из небольшой кружки, и задумчиво произносил слова, делая между ними длинные паузы. Стражи так же молча поклонились ему и вышли. Он коротко кивнул им, закончил диктовать приказы несколькими короткими предложениями, и шатёр следом покинули и писари.
— Не бойся, девочка, — по его губам скользнула лёгкая улыбка. — Тут тебя никто не тронет. Им не велено. Как тебя зовут?
Ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов и утереть кулаком слёзы, прежде чем ответить.
— Анижа.
— Просто Анижа? — странно спросил темник, уперевшись в неё взглядом.
— Да.
— Меня зовут Зинродант, я происхожу из клана Серых Волков, иногда меня называют просто Волк, но не из-за клана, а из-за моей репутации и жесткости. Я командую десятью тысячами душ, и я здесь, чтобы освободить эти земли.
— Очень приятно, — выдавила из себя Анижа.
— Ты выросла здесь, девочка? — он поставил кружку на столик и чуть наклонился к ней, внимательно разглядывая.
— Нет, ближе к западу.
— Почему оказалась тут, в военном лагере?
— Мне просто… больше некуда было пойти, — ответила она честно.
— Ты целительница?
— Я только учусь.
— Кто твой учитель?
— Мадж, он тут главный. Ну был главным…
— Он рассказывал про тебя, — темник кивнул, и снова смерил её изучающим и неприятным взглядом. — Что у тебя есть… хм… особые таланты? Это так?
— Я хорошо зашиваю людей, господин. И немного умею делать отвары. Я быстро учусь. Но если бы я была действительно талантлива, то раненые бы у меня не умирали.
Ответ удивил его на несколько мгновений, но удивление быстро сменилось снисходительной улыбкой, будто Анижа ребёнок, только что сморозивший глупость. Он подумал несколько минут, подымил трубкой в её сторону, снова заставив её съёжиться.
— Ты когда-нибудь видела жрецов, Анижа?
— Конечно, — ответила она спокойно. — Монастыри и храмы стоят почти во всех деревнях и городах. Тяжёло прожить жизнь и не встретить ни одного из них.
— А здесь... здесь ты встречала жрецов?
Вопрос повис в воздухе на несколько мгновений. Зинродант улыбался лёгкой и непринуждённой улыбкой, но в нём действительно проступили черты волка, словно кожа натянулся на холке и оскалилась пасть, уши пригнусь к голове и он был готов к прыжку... во всяком случае так рисовало воображение Аниже. Она снова почувствовала как мысли ускользают от неё, как жажда душит её, как её язык распух и с трудом ворочается во рту. С трудом она сглотнула пару капель слюны.
— Нет, господин, я не видела. Было бы хорошо, если бы они помогали.
— Да-а-а, жаль, что они оставили вас, — Зинродант укоризненно покачал головой. — Не знаешь, куда они подевались?
— Подевались? — Анижа с трудом смогла изобразить удивление. — Не должны были никуда подеваться. Тут просто места дикие, господин, мало храмов. И мало жрецов.
— И правда мало, — он впервые отвёл от неё взгляд и уставился на улицу, словно Анижа стала ему противна. — Ты будешь лечить наших солдат, Анижа?
— Да, господин, — Анижа хотела добавить, что все жизни ценны одинаково, но вовремя себя остановила. — У меня ведь нет выбора?
— Конечно, есть, — он повернулся к ней и улыбнулся неприятно. — Просто другие варианты тебя вряд ли понравятся. Лечи наших солдат и живи. Что такое?