Он увидел, как она поморщилась и ему это не понравилось.
— Господин, а если не спасу кого-то? Много кто умирает от этой войны, а я могу так мало...
Он снова посмотрел на неё снисходительно, а Анижа впервые поняла, что действительно звучит и выглядит глупо, но на этот раз — это ей только на руку. Зинродант смягчился и окончательно потерял к ней интерес, вальяжно махнул рукой в её сторон.
— Каждый делает, что может. Старайся, и мы увидим. Согласна?
— Да, господин. Я буду стараться.
Он что-то громко произнёс, в палатку вошли солдаты, взяли её подругу и повели прочь. Только они преодолели полог палатки, ноги Анижи подкосились. Стражи просто поволокли её как куклу дальше, ещё метров десять или двадцать, пока она не вспомнила, как нужно ходить. Она была в безопасности, ей ничто не угрожало, во всяком случае пока...
***
Наполовину разгромленный лазарет возвращался к своей деятельности.
Только теперь койки были заполнены бледнокожими и татуированными солдатами другой стороны. Анижа немного воспряла духом, когда ей дали возможность уцепиться за то, что она знает и умеет. И даже облегчённо улыбнулась, увидев, что под одним из тентов были собраны и её бывшие пациенты, слишком тяжёло раненные, чтобы ютиться в клетках с остальными.
— Раненых много, — деловито поприветствовал её Мадж, не поднимая глаз от стола со склянками и реагентами, сосредоточенно готовя какое-то зелье. — Много запущенных и не леченых. Их ещё доставляют из лесов и пещер по округе. Даже близко не могу сказать, сколько окажутся на этих койках. Скорее всего лазарет придётся расширять. Наша задача — поставить легко раненных на ноги, а всех остальных долечить так, чтобы они не умерли по дороге... Лечи, как знаешь, но тихо и не высовывайся, умоляю тебя.
Анижа кивнула, на ходу пытаясь сообразить, как ей высказать слова благодарности за то, что Мадж, очевидно, посветил ей немало слов на своих допросах и этим спас её от участи, о которой у неё не было сил думать.
— И ещё одно, — сказал он намного тише и проследив, что охранники отошли далеко. — Старайся делать так, чтобы они выживали, но больше не могли воевать. Понимаешь меня? Или они вернуться снова кромсать наших парней.
Анижа попыталась воспринять смысл его слов, не смогла и просто кивнула, оглядывая то, что осталось от её "кабинета" и спального места. Темники перевернули всё вверх дном, забрали всё опасное и ценное на их взгляд. Мадж успел восстановить лишь малую часть и рук у него не хватало. Из двух десятков помощников и санитаров в лазарете остались лишь пятеро: одноногий ветеран, двое совсем юных мальчишек и пара ребят покрепче, пострадавших в прошлых боях и потерявших способность ходить и выносить тяготы похода.
— Что-то ещё? — буркнул Мадж, видя как она замешкалась.
— А чудовищам мы тоже будем помогать? — спросила она, всё озираясь по сторонам и пытаясь прикинуть с чего ей начать.
— Понятия не имею, но видимо они с ними не живут всё-таки. Я бы точно не жил. Держал бы их в клетках подальше отсюда. Не видел я тут чудовищ, будь спокойна и не высовывайся, и всё будет нормально. Ты плохо выглядишь, Анижа... Тебя били по голове?
— А если они угонят нас к себе? — проигнорировала она вопрос, но закатила глаза, чтобы он понял, что она в порядке.
— Значит будем лечить там, — ответил Мадж. — Я бы так далеко не заглядывал, подруга. Они может и фанатики, но не дураки, не будут так просто разбрасываться полезными людьми. Так что будь полезной, Анижа, и всё с тобой будет хорошо. Давай за работу. Раненые сами себя не выходят. Теперь с нас три шкуры снимут за любого, кого хоронить придётся.
***
Пытки и допросы не прекращались и в следующую ночь.
Она едва держалась на ногах, но в отведённое ей время не смогла поспать толком из-за криков, среди которых теперь слышались и женские. Темники почувствовали себя куда вальяжнее, их позы перестали быть такими напряжёнными, дисциплина снизилась, отовсюду слышалась незнакомая речь, смех и даже причудливые песни.
Стоило ей только задремать на рассвете, как вдруг в лагере воцарилась почти полная тишина, от которой ей стало даже страшнее, чем от взрывов смеха, криков и хищных взглядов на неё. Она с трудом поднялась со своего ложа, и пошла смотреть, что происходит.
Недалеко от лазарета толпа темников сформировала широкий круг на полянке, растащила в стороны угли потухшего костровища и деревяшки, на которых сидели вокруг. В центр круга вытащили голого по пояс и синего от побоев солдата, которого Анижа раньше не примечала. Туда же вышло два темника: плотный и низкий, с тяжёлым лицом и массивной челюстью, и высокий и жилистый, который так же разделся по пояс, и обматывал руки бинтами, начиная с пальцев и до самого локтя. Басовитым тоном он кинул что-то на наречии темников избитому солдату. Его плотный товарищ перевёл почти без акцента: