— Ну? Чувствуешь себя увереннее с доспехом?
Кальдур взял из его рук вторую кружку пива и кашлянул от завесы дыма, которая стелилась от его трубки.
— Есть немного. Куда спокойнее, когда в таких переулках ты точно не умрёшь от удара ножом в пузо или спину. Когда-то я считал себя неуязвимым, но теперь понимаю, что это не так.
— О, я даже выпью за эту умную мысль, приятель. По-моему эта первая с начала нашего знакомства!
— Пошёл ты.
— О не, не обижайся. Это чистой воды комплимент. Когда-то давно я тоже считал, что есть неуязвимые люди, правда относилось это к тем, кто прибывал у власти. Только потом я понял, что власть сучка капризная, и удержаться на ней верхом помогает только удача. А сколько удачи отмерено человеку… тут, наверно, даже Госпожа не в курсе. Все уязвимы. Все. Без исключений. И ты. И я. И даже Она, как мы выяснили… Ну? Ты боишься, парень?
— Умереть? — Кальдур отхлебнул пива и задумался на минутку. — Нет. Если честно, нет. Я боюсь умереть глупо. И не пожить. Чего-то не взять от этого мира. Мне, знаешь ли, мало чего дали, кроме… ну… службы.
— О, раз уж мы говорим честно. У меня было много чего, когда-то. А вот смысла не было никакого. Свободная жизнь не такая уж и весёлая, когда не знаешь, куда себя деть. Когда у тебя есть цель и смысл, тебе есть, зачем вставать по утрам и за что сражаться. Без цели и смысла, ты лишь листочек, который прыгает туда-сюда от ветра.
— Листочек с дерьмом, — буркнул Кальдур. — Устал я от этих вечных нравоучений. Бодрость от них кончается, когда ты уже не первую ночь просыпаешься в походе и не можешь вспомнить погиб человек, с которым ты делил утром пищу или он ещё жив.
— О да, ты у нас уже успел посмотреть на весь мир и проникнуть в самую его суть, — Дукан рассмеялся и хлопнул его по плечу. — Сынок, твоя мама ещё не родилась, а я успел наесться дерьма по самые помидоры. Этот вкус проходит и ты понимаешь, что не всё было так черно. И что в мире есть много чего ещё, что как испортит тебе настроение, так и поднимет.
— Что например?
— Ну… Например, анекдоты. Стоят перед Вратами Её Царства жрец, чародей и бледный колдун. Жрец говорит важно: «Я лечил людей полвека, сражался с тремя эпидемиями, и даже однажды помог принцу. Мне Врата откроют». Чародей кивает ему, хлопает по плечу и говорит: «Я десять лет хранил Северный Гарнизон от бандитов, темников и других отщепенцев, ещё десять ходил под парусами по величественной Явор и помогал строить корабли. Мне тоже откроют». Оба поворачиваются в недоумении к бледному колдуну. А он им и говорит: «А я здесь, чтобы за…бать вас. Срал я на ваши Врата.»
Дукан рассмеялся ещё сильнее, глядя на похоронную мину Кальдура. За окном на улице что-то крикнули, раздался звон и звуки погони.
— Столица и раньше была дырой, — смех Дукана стих. — Но теперь… Теперь даже я не знаю что будет.
— Что-то я никак не пойму, что не так с этой королевой?
Вопрос Кальдура заставил надолго замолчать Дукана. Тот отставил кружку, нахмурился и с трудом подобрал слова.
— Ну как тебе сказать… Начнём с того, что после того как её убили, я был одним из очень немногих людей, которые видели её тело.
Виденье 8
Без защиты от самого себя
Пива в Дукана вмещалось немерено.
Анижа и Розари не выдержали шума их разговора, повышавшегося с каждой выпитой кружкой. Отвергли несколько вульгарное предложение присоединиться и выгнали их в коридор. Немного погуляв по закоулкам этажа, они нашли наконец уединенную пыльную комнату со столом и оккупировали её. Дукан пил и дымил нещадно, дым стоял коромыслом, даже пришлось приоткрыть окно, чтобы он мог выходить хоть куда-то. С каждой кружкой его язык развязывался всё больше, и совсем не думал заплетаться.
— Король Навалон не запомнился ничем примечательным. Снизил налоги, потом повысил, потом понизил, чтобы унять бунт, а потом просто принял новые. Казна при нём чуть не повешалась на дереве, начались проблемы, которые хоть и удалось уладить, но сам знаешь, запашок остался. На фоне неприятных встреч с кредиторами и теми, кому корона обязана была платить жалование, у него навсегда выработался страх. Рьяно искал предателей и растратчиков, но не был жесток, просто снимал их с должностей и отправлял воровать в провинции. Строительство Южного моста и ряд других важный государственных дел при нём остановились, за армией он практически не следил, делами Госпожи не интересовался, границу с островом Зиль не усиливал. Даже после того, как пошли слух о том, что культ Морокай снова набирает силу. Он вообще ни о чём особо не волновался, посвящал себя балам, распитию вина, живописи, чтению, охоте и музыке. Видимо поэтому и дожил до преклонных лет, пережив сына из которого бы вряд ли сделался нормальный наследник, и пережив жену, с которой и так ловить было нечего. И Соласом, и королевством правили по факту три семьи богачей: Арнемы, Соларионы и Гниитии, ну кроме вопросов армии и безопасности. Госпожа сюда не спускалась, Её взор был направлен… ну куда там? Тебе лучше знать. После его смерти впору было бы выбрать нового короля из другой, новой ветки королевской крови, желательно подальше от Соласа и почище.